Истерли Холл - [26]
– На словах все прекрасно, миледи, но мне бы хотелось думать, что вы еще не послали гостям приглашения, потому что я не могу гарантировать вам обслуживание даже четырнадцати приглашенных, не говоря уже о двадцати двух.
Воцарилась пугающая тишина. Эви почувствовала, что у нее отвисла челюсть. Леди Брамптон выглядела так, будто ей дали пощечину.
– Прошу прощения, миссис Мур? Полагаю, я ослышалась.
– Позвольте мне повторить. Я не гарантирую вам, что мы сможем в дальнейшем обеспечить обслуживание четырнадцати человек…
Леди Брамптон нетерпеливо махнула рукой.
– Я это слышала. Но я не понимаю вас.
Миссис Мур сложила руки на груди и решительно заявила:
– Нам нужны по меньшей мере две помощницы на кухне и две судомойки. У нас только одна судомойка, а помощницы вообще нет. Я так понимаю, все дело в расходах. Если позволите, я бы предложила не привозить больше продукты из Ньюкасла и Дурхэма. Уложить, погрузить и привезти их стоит денег. Лучше вернуться к местным кооперативным лавкам и фермерской торговле и заодно таким образом поддержать их. Я уж не говорю о вашей домашней ферме, чья задача и обязанность – снабжать едой поместье, а не ваши владения в Лондоне и Лидсе. Местные продукты не только дешевле, они к тому же более свежие и качественные. Кроме того, такое решение стало бы символом поддержки со стороны лорда Брамптона всей округи. На сэкономленные деньги мы могли бы нанять еще трех девушек. Этого бы пока хватило, и можно было бы давать сколько угодно званых обедов.
Тишина стала пугающей. Миссис Мур исходила потом: капли блестели у нее на лбу, щеках и подбородке. Хватит ли этой славной женщине мужества выдержать схватку с разъяренной хозяйкой, думала Эви. Лицо леди Брамптон залила краска. Обе женщины молчали. А затем леди Брамптон заговорила писклявым голосом, как будто ей в задницу воткнули булавку.
– Да, очень хорошо, организуйте смену в поставках продуктов и обсудите с миссис Грин и мистером Харви ваши соображения по поводу персонала. Имейте в виду, что к концу апреля все должны работать. Я даю свое согласие на двух новых девушек, не трех. Нанята будет только одна помощница на кухне.
Она направилась к дверям, но остановилась и повернулась. Эви затаила дыхание.
– Начиная с этого дня я надеюсь, нам будут подавать достойную пищу.
– У вас будет достойная пища, леди Брамптон, как и было всегда. Подобранная по цвету для званого обеда.
Леди Брамптон выплыла из кухни, подобрав юбки, как если бы желала избежать соприкосновения с чем-то или кем-то отвратительным. Эви торжествовала – это был один из лучших моментов в ее жизни. Она получила доказательство, что хозяйка дома пойдет на все, чтобы удержать повариху, которая умеет готовить «достойную пищу». Энни пихнула ее локтем. Обе насмешливо улыбались. Энни прошептала:
– Придется следить, чтобы еда не стала хуже.
Не станет, думала Эви, как бы миссис Мур ни страдала от своего ревматизма, потому что она, Эви Форбс, подменит ее, прикроет и не допустит, чтобы качество приготовленных ими блюд хоть в чем-то ухудшилось.
В этот момент в кухню вошел Саймон с корзиной цветов.
Эви вышла из моечной, улыбаясь Саймону. Миссис Мур попросила ее убрать скатерть. Зная, что Саймон смотрит на нее, она сказала:
– Жаль, что наймут только двух девушек, а не трех, как вы просили.
– Тсс! Всегда проси больше, чем тебе нужно. Они никогда не соглашаются с тобой и предлагают меньше. Так они думают, что победители – они. А на самом деле мы победили. Нам нужны только две. Я терпеть не могу, когда всякие глупые девчонки приводят мне кухню в беспорядок.
Эви засмеялась, Саймон тоже, но вид у него был озадаченный.
– Что тут происходит?
Ну да, у него самые голубые в мире глаза.
Леди Вероника сидела в Голубой гостиной у окна, выходящего на разбитый позади дома регулярный сад. После такой зимы вишня цвела просто чудесно! Но когда зима не бывала суровой? Она смотрела вдаль, за стриженую изгородь, где цвели нарциссы и появились цветы, которым еще предстоит цвести. Она любила все здесь, не важно, суровая стояла зима или нет. Но она не любила ланчи в обществе мачехи. Вообще не любила ланч, и точка. Набивать тремя блюдами живот, чтобы потом сдавить его дурацким корсетом? Вейни не считала, что это разумно или правильно. Она шнуровала их с Вероникой как можно свободнее.
Воспоминание о Вейни сдавило ей горло. Как трудно вынести мысль об этом несчастье. Почему она это сделала? Взгляд Вероники затуманился. Она не в состоянии больше видеть этот балкон за длинным рядом окон. Как приятно было сидеть там летом, когда жара уже спадала! Когда теперь она захочет снова там сидеть?
Вероника обернулась на звук голоса мачехи.
– Где в самом деле твой брат? Сначала сидел развалясь за столом, когда мы уже завершили ланч и вышли. Сейчас еще только середина дня, он мог бы заняться чем-нибудь.
Вероника сказала:
– Полагаю, он и занимается. Курит, вероятно. Он получает от этого удовольствие.
Голос ее звучал абсолютно ровно.
– Он получает удовольствие от множества вещей и всегда за счет других.
Леди Брамптон сидела на диване и читала «Таймс». Она еще не допила свой кофе. Вероника ничего не ответила. Что тут было сказать?
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.