Истерли Холл - [20]
– Мартин, Джек, давайте сюда. – Боб указал пилой на обе стороны прохода. – Я пошлю за другими опорами. Вам нужно будет установить их, по мере того как вы будете прорубаться дальше. Откатчики должны будут пропихнуть сюда бадьи и оставить вагонетки позади, там, где хватает высоты. Это вас задержит, имейте в виду, но не вздумайте, черт побери, рисковать. Слышите?
Он взглянул вверх, на кровлю.
– А теперь оба уйдите.
Они отодвинулись в сторону, и он принялся проверять прочность креплений.
– Так, парни, здесь все прочно и безопасно.
Джек и Мартин усмехнулись, переглянувшись. Это что-то новенькое – в шахте, внизу, и прочно и безопасно? Отец понял их сомнения и, пожав плечами, добавил:
– Следите, чтобы все так и оставалось.
Пробираясь мимо Джека, он стиснул ему плечо.
– Следи давай, – пробормотал он.
– Ты тоже, отец.
Джек и Мартин вытянули в этот раз удачный участок, так что их выработки оказались очень хорошими. Мартин был уже около пласта и начал работать, короткими взмахами кайла откалывая куски угля. Джек лопатой отбрасывал их назад, где они просто падали на землю.
– Откатчик! – заорал он.
Бадью протолкнули как можно ближе к ним. Эдди принялся грузить лопатой уголь. Уже скоро этим будет заниматься и Тимми. Джек сгреб лопатой уголь и впервые подумал, по-настоящему серьезно, о гостинице. В конце концов, почему бы и нет, это великолепная идея, и Эви отличная девчонка и замечательная повариха. Тимми мог бы работать в гостинице, да и отец тоже. Ну да, они оба могли бы, но сам он не бросит своего марра. Никогда.
Все утро при свете масляных ламп они отбивали уголь и кидали его в бадью. Может ли случиться такое чудо, что Ублюдок проведет электричество, как уже сделали в других шахтах? Черта с два он проведет. К обеду они стянули с себя гамаши и остались в нижнем белье. Свежие царапины жгло стекающим потом, на покрытых угольной пылью телах засохли черные потеки. Работали, лежа на боку, подчищая уголь в нижней части пласта.
Джек услышал сигнал на дневной перерыв, и они уселись, прислонившись к стене, и вытащили бутерброды. В мерцающем желтом свете их фигуры отбрасывали огромные тени на слоистые угольные стены. Бутерброды были с остатками ветчины, и в какой-то момент он снова почувствовал себя в одной команде с Эви. Сейчас она, наверно, подает ланч слугам и готовит еду для хозяев. Сколько блюд она должна подавать? По крайней мере ей не приходится убирать грязь за этой семейкой или шмыгать по коридору, чтобы не попасться им на глаза. Интересно, что произойдет, по мнению этих господ, если кто-то из слуг попадется им на глаза? В соляной столб они обратятся, что ли? Мерзавцы все они, вот и все, но зато теперь они платят за то, чтобы она побыстрее от них сбежала. Лицо Джека скривила гримаса. Да, это справедливо.
Мартин протянул ему бутерброд.
– У меня с сыром. Меняю.
– Ага, давай один.
Они отхлебнули воды из фляг.
– Как твоя Эви?
Джек пожал плечами.
– Сай позаботится о ней, если ей понадобится помощь. Но ты же знаешь, какая она, наша Эви.
Мартин засмеялся и уронил кусок ветчины на колени, подобрал его черными от угольной пыли пальцами и съел. До Джека донесся скрип пыли на зубах.
Он осторожно переместил спину вдоль стены и сразу же почувствовал, как усилилась боль в потревоженных болячках. На кальсоны потекла кровь из старых и новых ранок. Вокруг стоял густой запах угля. Какой странный способ прожить жизнь – в темноте, всегда на грани смерти. Человек меняется в таких условиях, начинает по-другому смотреть на вещи. Наверно, это может пригодиться, но для чего? Черт его знает.
Мартин сделал глоток воды и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Я вот думаю. Говорят, отпрыск Брамптонов придет сюда, чтобы стоять над душой у Дэвиса. Готов спорить, все это кончится увольнениями. Народ слышал разговоры в администрации.
Джек покачал головой.
– Много чего говорят, но я не могу себе этого представить, а ты? Эта сволочь Брамптон – делец, а ставить на управление такого кретина, как Оберон, – плохое дело. Вот я бы отдал правую руку, чтобы иметь возможность поступить в университет, а он бросил… Если он игрок, пусть ставит деньги на мои бои. Что за придурок!
Они засмеялись, потом Мартин закашлялся и сплюнул. В тусклом свете Джек не мог разглядеть цвет слюны. Мартин снова закашлялся. Джек сказал:
– Хватит курить эту дешевку, да еще в таком количестве, дубина! Тебе не хватает того, что и так попадает тебе внутрь?
Мартин пихнул его ногой.
– Ты что, моя мамочка?
– Ну да, ты разве не видишь, что я в юбке?
Мартин швырнул за спину корку хлеба, где в темноте уже поджидали с десяток крыс. Джек сказал:
– Я попрошу Эви выяснить, что там слышно. Наверняка все это сплетни.
Обеденный перерыв закончился, пора было возвращаться к работе. Они поползли к пласту и вдруг замерли. Что-то не то… Что? Они не шевелились. Только слушали. Сверху не раздавалось никакого скрипа, обычный шорох. И вдруг грохот, потом крики. Далеко. Где это, в восточном забое? Мартин взглянул на Джека.
– Дрянь это, а не жизнь, а?
Какому-то бедняге не повезло сегодня, пока не им. Скоро они узнают кому, и еще одно имя добавится в общий список, но сделать тут ничего нельзя, только продолжать делать, что делали.
В Истерли Холле подрастает новое поколение. Брайди Брамптон во многом похожа на свою мать. Она решительная, справедливая и преданная. Детство заканчивается, когда над Европой сгущаются грозовые тучи – возникает угроза новой войны. Девушка разрывается между долгом перед семьей и жгучим желанием оказаться на линии фронта, чтобы притормозить ход истории. Но судьба преподносит злой сюрприз: один из самых близких людей Брайди становится по другую сторону баррикад.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
Игорь Дуэль — известный писатель и бывалый моряк. Прошел три океана, работал матросом, первым помощником капитана. И за те же годы — выпустил шестнадцать книг, работал в «Новом мире»… Конечно, вспоминается замечательный прозаик-мореход Виктор Конецкий с его корабельными байками. Но у Игоря Дуэля свой опыт и свой фарватер в литературе. Герой романа «Тельняшка математика» — талантливый ученый Юрий Булавин — стремится «жить не по лжи». Но реальность постоянно старается заставить его изменить этому принципу. Во время работы Юрия в научном институте его идею присваивает высокопоставленный делец от науки.
Ну вот, одна в большом городе… За что боролись? Страшно, одиноко, но почему-то и весело одновременно. Только в таком состоянии может прийти бредовая мысль об открытии ресторана. Нет ни денег, ни опыта, ни связей, зато много веселых друзей, перекочевавших из прошлой жизни. Так неоднозначно и идем к неожиданно придуманной цели. Да, и еще срочно нужен кто-то рядом — для симметрии, гармонии и простых человеческих радостей. Да не абы кто, а тот самый — единственный и навсегда! Круто бы еще стать известным журналистом, например.
Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка… Настоящая литература обладает эффектом катарсиса — который безусловен в прозе Юрия Мамлеева — ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя — сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 3-й том Собрания сочинений включены романы «Крылья ужаса», «Мир и хохот», а также циклы рассказов.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.