Испытательный пробег - [194]

Тогда же в Зале ударника они узнали, что премию можно выбирать на свое личное усмотрение. Им предложили или идти в техникум: будут предоставлены места, или, пожалуйста, есть в парткоме для ударников пятилетки билеты на шикарный пароход, совершающий рейсы вокруг Европы из Ленинграда в Одессу. Раньше дворяне на нем плавали. Князья, графы.

— Я б, конечно, на пароходе… — размечталась Нюрка. — Ах, помотали б у меня некоторые слезки на кулак… Портвейны бы пила, фисташками закусывала. Фокстроты бы танцевала до упаду, но не могу. Денис ревнивый.

— Вспомнила, — ухмыльнулся Колька.

— Хочешь, я тебе сейчас бледный вид сделаю? — предложила Нюрка, и глаза у нее стали, как у злой кошки. — Бледный вид и королевскую походку?

— Завтрева.

— Завтрева дома сиди, гробовщик придет мерку сымать!

— Перестаньте, хватит уже…

— Кончайте. Сколько можно.

Думали, решали, два дня спорили и в конце концов решили, что надо подаваться всей бригадой на учебу. Время такое. «Европа от нас не уйдет», — сказал Петя Слободкин. Он много не говорил, разумный был парень.

17

Я лечу в Свердловск. В командировку, и, конечно, я не знаю, какие события происходят, когда я бегаю по институтским лестницам, звоню в справочную аэропорта, домой, в отдел кадров и снова — домой, короче, совершаю множество предотъездных неотложных дел.

В самолете, наполненном спокойным дыханием спящих пассажиров, я прихожу в себя и начинаю размышлять, но все не так просто: у меня нет информации. И только по возвращении, через двадцать дней я узнаю, что, поговорив с Кауровым, а затем дав мне указания на двух листках из перекидного календаря, Сам погрузится в размышления, из глубинных недр своего стола вынет синюю папку, долго будет искать в ней необходимый документ, найдет, прочитает, подчеркнет красным фломастером то, что считает самым важным, и вызовет для объяснения Игоря Кузяева.

— Игорек, — скажет он ласково и обхватит моего шефа за плечи, — давайте посмотрим, что ж это у нас получается. Кто таков Яковлев, чем знаменит? Что он там такого выдумал и почему, растолкуйте вы мне, старому человеку, столько волнений вокруг его имени, которое, я вам честное слово даю, моему слуху ничего не сообщает. Садитесь. — Нажав клавишу переговорного устройства, он вызвал секретаршу. — Юля, ко мне никого. И отключите мои телефоны. Спасибо. Скажите, Игорь, что происходит?

Игорь, продолжая стоять, потому что на важную тему так ему удобней было выступать, рассказал про опыты в Апрелевке, про анонимные письма, авторское свидетельство, статью в научном журнале, испытания в автохозяйстве, закончив такими словами:

— Арнольд Суренович, этот человек был подвижником. Вся его деятельность освещена вот этим, что ли, светом полной отрешенности от всех жизненных благ, удобств, всяких карьерных соображений. Ему идея засветила, и он ей жизнь отдал.

— Ох, боюсь я таких представителей. Жизнь — это жизнь.

— Он изобретатель в чистом виде.

— Понимаю, изобретатель — это не профессия, это — диагноз. То, что он делал, профессионально находится на должном уровне?

— На самом высоком! Логика совершенно железная. И конструктор, я вам скажу, — от бога.

— Эмоции. Какой вуз кончал?

— МВТУ. Но вроде как с приветом был, не мог работать в коллективе, у него все время свои идеи, планы его обуревали, внутренний распорядок совершенно не признавал. Ни рабочую дисциплину, ничего, с начальством на ножах.

— На что жил?

— По договору с автохозяйством работал.

— Не густо.

— А ему большего и не нужно было.

— Жена мирилась? Приятно в наше время встречать такое единение супругов. Я серьезно. Интересная женщина?

— Геннадий говорит, так себе. Но он ее любил.

— Это главное.

— Булыков его однокашник, дружок по училищу. Яковлев его в курс дела ввел, думаю, не полностью, но как-то ввел частично, и тот загорелся. А после его смерти, есть такое мнение, решил, всеми этими работами по своему усмотрению распорядясь, выдать под своим именем, а что? У нас за такие дела в сельской местности по челу били, а в ученом мире, пожалуй, и сойдет!

— Так-так-так. — Сам потер лоб, жестом еще раз пригласил Игоря сесть. — Не маячь! Странная какая-то ситуация сложилась, — проговорил тихим голосом. — За полгода до кончины нашего изобретателя ко мне буквально ворвался Олег Николаевич и рассказывал про какие-то дозаторы, турбодетандеры, возможности сжимать газ в объемах, не превышающих объем бензобака… Вещи сказочные. Тема поисковая, гарантий никаких. План работ сверстан, утвержден, а Булыков просит еще одну штатную единицу, как я теперь понимаю, для своего изобретателя и пишет докладную, так что не все вяжется с вашим предположением.

Сам положил перед Игорем листок, вынутый из синей папки. Игорь прочитал, поморщился.

— Может, тогда у него и были благие намерения. Почему нет? И привлечь хотел, и работать вместе, потом прикинул что к чему, до нас сказано, аппетит приходит во время еды. Вот и пришел! Понял, жила-то и в самом деле золотая и никто за руку не схватит, вор! — не крикнут. Мне Яхневич рассказал, какие у них в лаборатории порядки, порядочки. Атмосфера просто невыносимая: подглядыванье, наушничанье, анонимки, смотрите, потоком идут. Неспроста это! Симптом.