Испытания в иноземье - [5]

И потом, проблема снов. Сны, основной источник споров и дискуссий на базе. Шэнн стряхнул грязь с ботинка и задумался. Сны — они существовали или нет? Там, в лагере, можно было в любое время начать спор, просто высказавшись за или против того странного сообщения о снах, сделанного разведчиком, открывшим эту планету.

Планета Колдун была второй из трёх планет системы Цирцея, открытой четыре года назад одним из разведчиков–одиночек. Всем известно, что эти одиночки — странный народ, почти что мутанты. Рапорты разведчиков–одиночек роились от причудливых наблюдений.

Поэтому не нашли ничего удивительного и в тревожном сообщении с Цирцеи, жёлтого светила, наподобие Солнца. Ведьма, ближайшая к Цирцее планета, была слишком жаркой, чтобы люди смогли там жить без резкого и слишком дорогого изменения климата. Мудрец, третья планета от светила, представляла собой голый кусок скалы с ядовитой водой. А вот планета Колдун, обращающаяся по орбите между двумя неприветливыми соседями, оказалась как раз тем, что прописал отдел колонизации.

Но вскоре разведчику, находившемуся в полной безопасности за стенами своего отлично защищенного корабля, начали сниться сны. И в этих снах возникали картины, казалось бы, пустого мира, но почему–то навевавшие такой ужас, что разведчику пришлось срочно улетать с планеты, чтобы не рехнуться. С проверкой на Колдун была отправлена вторая экспедиция — настолько подходящий для колонизации мир не пожелали вычёркивать сразу. И на этот раз сообщение поступило отрицательное — никаких следов снов, вообще никаких следов воздействия извне на тонкую сложную аппаратуру корабля. Поэтому сразу после проверки на вновь открытый мир поспешили отправить группу разведки, чтобы приготовить планету к колонизации. И им тоже пока не снилось никаких снов — во всяком случае, никаких из ряда вон выходящих.

Правда, кое–кто замечал, что между первым и вторым посещениями планеты сменилось время года. Первый разведчик прилетал на планету летом, а вторая экспедиция проводила исследования осенью и в начале зимы. И учёные с такой точкой зрения утверждали, что перед окончательным решением о колонизации мира необходимо пронаблюдать за планетой хотя бы год.

Но давление Службы Эмиграции было сильнее. Победили Эмиграция и страх перед тем, что как раз здесь и случилось, — перед атакой Трогов. Поэтому планету Колдун поторопились объявить открытой. Только Рагнар Торвальд возражал против этого решения до последнего, и месяц назад улетел на транспорте в штаб–квартиру, чтобы сделать последнюю попытку и настоять на более тщательном изучении планеты.

Шэнн разогнулся, перестав оттирать грязь с колена. Рагнар Торвальд… Он вспомнил другой мир, посадочную площадку космопорта. Вспомнил со странным неопределённым чувством потери. Это, пожалуй, был второй великий день в его жизни — первый случился чуть раньше, когда юноше объявили, что он принят на службу в Разведку.

Шэнн тогда спустился с трансконтинентального транспорта, на худом плече болталась сумка с вещами, такая же тощая, как и он сам. Его распирало от волнения, юноша с трудом сдерживал в себе бьющее через край счастье. Его ждал звёздный корабль. И он — Шэнн Лэнти со Свалок Тайр, ни образования, ни полезных знакомств — взлетит на нём, взлетит в зелено–коричневой форме Разведки!

А потом он заколебался, не смея пересечь несколько футов, лежавших между ним и маленькой группой людей, одетых в ту же форму. Ту же, но с небольшой разницей, со знаками отличия и нашивками за выполненные полёты, и они отправлялись к звёздам с бессознательной уверенностью людей, проделывавших это уже много раз.

А ещё через мгновение все эти люди стали лишь фоном в его робком восхищении одним человеком. В своём урезанном детстве, да и потерянном юношестве, Шэнн ещё не встречал никого, кто вызвал бы у него чувство преклонения, как перед героем. И он даже не мог подобрать имени этому чувству, добавившемуся к его ощущениям. Желанию не просто служить, а служить отлично, не просто занимать крошечную нишу в самом низу Разведки, но двигаться выше, выше — пока в один прекрасный день он не встанет как равный в такой вот группе, между прочим разговаривая о чём–то с этим высоким человеком, золотые волосы которого отливали под солнцем бронзой, а на загорелом лице сияли холодные серые глаза.

Правда, эти буйные мечты, порождённые той минутой, за прошедшие месяцы не стали реальностью. Может быть, они оказались такой же выдумкой, как и те сны, о которых доложил разведчик–одиночка, открывший Колдун. Шэнн сухо усмехнулся, вспомнив о том кратком миге детской надежды и уверенности в том, что и он тоже сможет совершить великие дела. Единственным Торвальдом, который вообще замечал, что на базе Разведки существует Шэнн Лэнти, был младший Торвальд — Гарт.

Гарт Торвальд, куда менее впечатляющая — можно даже сказать «расплывчатая» копия своего брата. Для Гарта — кадета — это тоже была первая экспедиция, и его прямо–таки раздувало от нахальства и грубости, которых в старшем Торвальде что–то не замечалось. Он, казалось, поставил своей целью указать Шэнну на дистанцию огромного размера, разделяющую будущего офицера и простого работника, и с первой же их встречи безошибочно определял, как сделать жизнь Шэнна несчастной.