Испытание - [15]

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? — неуверенно спросил Егор.

— Конечно, не понимаешь, ты чужак и тебе никогда не понять, почему остальные не уходят отсюда, а продолжают жить и бороться за эту землю каждый день.

— Мне казалось, что им просто некуда идти. Будь у них возможность, они бы не задумываясь, покинули и эту пустыню, и эту планету.

— Ты ошибаешься! — резко сказал Тормус, но потом сразу еж добавил, — они живут здесь, потому что это их дом, и как бы ни было тяжело, они здесь счастливы. Каждый по-своему, но счастливы. И я здесь счастлив. Попадаются, конечно, такие как твой друг Сулла, которые будоражат умы и пытаются убежать от своей судьбы, но каждый из них бесследно исчез в попытке покинуть эту планету.

— Может быть, они просто все улетели? — съязвил Егор.

— Я был на западе, мальчишка! — повысил ещё раз голос Тормус. — Там нет ничего, там нет никакого корабля, который может улететь с этой планеты. Когда твои друзья придут на запад, они найдут лишь руины и отравленный радиацией мир, никакой жизни там нет, и не будет ещё сотни лет.

— Но люди говорят, что там…

— Люди много чего говорят, слухи, легенды и сказки не более. Сколько твой друг собирает деньги на то, чтобы улететь с этой планеты? Лет десять?

— Да, около того, — согласился Егор.

— А я слышал об этой легенде ещё, когда был мальчиком. Вот и подумай, сколько с того времени людей могло покинуть планету и сколько из них могло сообщить об этой планете в мирах империи? За это время Лория давно бы предприняла хоть какие-то попытки, если не забрать отсюда людей, то хотя бы помочь. Но, как ты видишь, мы по-прежнему все здесь, и по-прежнему боремся за своё существование, за свою жизнь.

— Да! Особенно ты борешься каждый день. Я был в твоём доме и видел, как ты «нуждаешься» во всём.

— Ты осуждаешь меня? Я правлю этими людьми. Ты думаешь править легко? Решать все их проблемы и мелкие дрязги и ссоры и быть судьёй, ты думаешь это лёгкое бремя? Ты не имеешь представление о власти, а моё безбедное существование это всего лишь небольшая плата за мою работу. И, если это буду не я, то будет кто-то другой.

Егор молчал и внимательно слушал излияния Тормуса.

— Я не стремился к власти, она досталась мне по наследству от моего отца. До этого я желал быть воином или искателем. Я мечтал исследовать новые земли, возможно, найти другое место для своего народа, лучшее, где они смогут жить, не думая, что их ждёт завтра, где они смогут возделывать землю, разводить животных, где они смогут жить. Но правда в том, мистер Зорин, что такого места на этой планете нет. Поэтому я каждый день просыпаюсь с мыслью о том, что лучше уже не будет, и мне каждый день надо говорить своим людям, врать им о том, что нас ждёт лучшее будущее.

— Но, если всё так плохо, почему вы не свяжетесь с другими мирами? — спросил Егор.

— А ты думаешь, мы не пробовали? Или поколения, которые жили до нас? Каждый день в космос уходит радиосигнал о помощи. Ретранслятор стоит где-то на юге, его построили ещё, когда мой отец был мальчиком. Но прежде, чем сигнал дойдёт до обитаемого мира, если дойдёт, пройдёт не один десяток лет, а может и больше. Не говоря уже о том, что его ещё должны засечь и принять. Нет, слишком мала вероятность.

— А как же бейроновые лучи, о них ваши предки должны были знать? С их помощью уж точно можно связаться с любым из миров империи?

— Бейроновые лучи? — задумался Тормус. — Ах да! Мой дед рассказывал мне об этом. Лучи, с помощью которых передавали информацию в кратчайшие сроки на любые расстояния. Ты об этих лучах?

— Да!

— Что конкретно произошло, — сказал Тормус, разговаривая скорее сам с собой, чем с Егором, — никто не знает, но суть в том, что планета находиться в каком-то вакууме и ничего нельзя передать с их помощью. А сейчас уже нет такого оборудования, и, тем более, тех, кто смог бы его использовать.

— Это всё звучит странно, — сказал Егор.

— Да, наверное, — Тормус посмотрел на Егора и как будто очнулся, он продолжил, — но реальность такова, что люди, живущие на этой планете, это единственное, что у нас есть, и надеяться больше не на кого. Так что, парень, ты отправил своих друзей ещё в большую пустыню, чем здесь, а может быть, даже на смерть. Если их не убьют пустынники, то голод и радиация на западе сделают своё дело.

Тормус поднялся и пошёл к своей палатке. Егор остался один у костра, он задумался над его словами.

«А ведь во многом он прав. Что делать, когда планета умирает и всё идёт к концу? Как сказать людям, что их усилия напрасны, что, сколько бы они ни старались, ни боролись за лучшее будущее, всему придёт конец? Если они этого не увидят, то их дети обязательно испытают агонию этого мира. Как удивителен и прекрасен человек в своих инстинктах. Инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода, инстинкт выживания и многие другие инстинкты и чувства, которыми одарила человека природа, или Создатели Сущего, кто во что верит. Но, всё-таки, находясь в самой сложной и безвыходной ситуации, человек ищет решение, он борется, он сражается за себя, за свою жизнь, за своих детей, за лучшее будущее, и неважно один человек или их тысяча. На какие великие идеи и открытия способны люди, находясь на грани?