Испытание временем - [38]
Осень нагрянула обильными дождями, тучи налегли над поселком и закрыли солнце — единственный источник радости. Пруд за окном пузырился, утки и гуси покинули его, тополя растеряли листву. Поселок замер, только потоки воды бесновались в оврагах.
Дни становились холодными и сырыми, запах тления и осени проникал в лавку. Утро начиналось затемно, когда вспыхивал во дворе фонарь. За прилавком было зябко. Тени проносились по стенам; просыпались замки и запоры, скрипучие кожи на полках, дребезжащая посуда; дремали одни только ситцы да неподвижные с ночи весы.
Шимшон слонялся за прилавком, горевал и думал об утраченной свободе. Он часто видит «ее» — молодую, нежную, с косой длинных каштановых волос. Она бродит по безлюдным улицам, стучится в окна, зовет на простор, но никто не отзывается, один Шимшон рвется к ней… Она стала его подружкой, утехой в несчастье. Он видел ее у дверей, с обидой во взоре, гордую и печальную. Речь ее текла потоком в овраге, печаль ее струилась дождем…
Хозяйка поманила его пальцем и тихо буркнула:
— Сходи к Гершковичу, тебя там не знают… Посмотришь, как торгуют, много ли у них покупателей…
Одним прыжком он соскочил со ступенек. Земля после дождя была влажной и мягкой. Он мчался со своею подружкой, и коса ее мягко обвивала его шею…
Сколько приволья и простора! Какая радость бежать с пригорка вниз!..
— Счастливая, — шепчет он ей, — унеси меня отсюда!..
Она берет его нежно за плечи и летит с ним над морем. Мелькают суда, катятся волны, надвигается чудесный город…
— Надо возвращаться, — снова шепчет ей Шимшон. — Ворота нашего дома — граница нашего государства. Тот не с нами, кто хоть раз переступил их.
Он полюбил с той поры вечера́, с трепетом дожидался звезд на небе.
— Мадам Гельфенбейн, — шептал он, едва темнело, — я схожу к Гершковичу, меня там не знают… Я куплю у него иголок на копейку и разнюхаю, как идут дела…
Шимшон мчался к морю, долго слушал прибой и тоскливо смотрел на огни… Они дрожали, трепетали в воде и над водной далью… Чудесный город! Там широкие, длинные улицы, необъятные просторы — и никаких запретов!.. Бегай, наслаждайся свободой, дыши!..
У него отняли последнюю радость: кто-то проследил за ним и донес хозяйке. Уж не Иойхонон ли? Этот никого не пожалеет, цепной пес!.. Что было скрывать? Да, он взбирался на горку, смотрел оттуда на море, бегал по околице и мало думал о Гершковиче… Зато у него сил теперь вдвое, вялость исчезла, руки сами просят работы. Что ей далась его неволя, к чему ей маленькие радости Шимшона?
Ему пригрозили и больше не пускали со двора.
Кто дал право хозяйке держать его взаперти? Где это слыхано, чтобы после трудового дня человек не смел поразмять кости, скажем, даже погулять?! Как можно запирать людей только потому, что у них нет собственных лавок и они вынуждены служить у других? Не много ли позволяете вы себе, мадам Гельфенбейн? Кичитесь своим богатством? Задираете нос пред бедными? Напрасно! Богатство дается для благих дел, обязанность богача — помогать бедняку… Кто поступает иначе — тот не еврей, и с ним можно обойтись, как с врагом Израиля… Сомневаетесь, мадам Гельфенбейн? Я не один, нас трое, хотите — четверо, ваш Залман не отстанет от компании… Вы не любите постороннего вмешательства? Обойдемся без чужой помощи… Повесим замок на ворота и никого не впустим, ведь вы так любите одиночество!.. Пригласим экономку, кухарку, горничную, пекаря и сторожа… Рассядемся в приказчицкой и средь бела дня закатим «дурака»… Не любите азартных игр? Уступаю, игра будет «без интереса». Экономка соснет часок-другой, она, бедная, сама на себя не похожа… Скажете, это забастовка? Никто вам не поверит. Среди нас нет ни «сознательных», ни социалистов, все мы евреи и требуем от вас одного: немного свободы… Не запрещайте Залману любить Марию, дайте экономке вашей выспаться, придержите аппетиты Иойхонона и верните пекарю его жену… Не мешайте Шимшону бегать к морю и издали любоваться городом, где всего вдоволь: и свободы, и роскоши, и паштетов. Не соглашаетесь? Не надо! Попробуйте одна вести хозяйство, торговать, давать взятки и увольнять людей!
Такие дела не откладываются, она сегодня же узнает Шимшона. Он проучит ее…
Вечером Залман вызывает Шимшона во двор и говорит:
— Сегодня лунная ночь… На небе ни тучки… Благодать…
Для кого благодать, а для кого несчастье.
— Прекрасная ночь, — соглашается Шимшон.
Нашел о чем говорить! Шимшону бы забыть о ней, а этот напоминает…
— Море волнуется, должно быть, к непогоде…
— Пора, — снова соглашается Шимшон, — хорошо бы морозец…
Тут он вспоминает пекаря Антона и спешит добавить:
— Впрочем, такая погода вредит хлебам…
Залману теперь не до пустых разговоров, у него важное дело.
— Ты пошел бы с приказчиком погулять, таких ночей больше не будет…
Что это ему вдруг в голову взбрело? Иди да иди…
— А матушка ваша? Узнает, чего доброго, — нагорит… Нет уж, спасибо, лучше не надо…
— Пойди, Шимшон, я прошу тебя… Уговори их… Она придет сегодня сюда… Я просил ее не делать этого, ждать за углом, подальше от лавки, плакал, молил — не помогло… Помоги мне, уведи их отсюда…
Лицо Залмана выражает скорбь. Так бы он и сказал. В беде надо помогать друг другу.
«Повесть о хлорелле» автор раскрывает перед читателем судьбу семьи профессора Свиридова — столкновение мнений отца и сына — и одновременно повествует о значении и удивительных свойствах маленькой водоросли — хлореллы.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В повести «Во имя человека» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого академика А. Вишневского.
Александр Поповский — один из старейших наших писателей.Читатель знает его и как романиста, и как автора научно–художественного жанра.Настоящий сборник знакомит нас лишь с одной из сторон творчества литератора — с его повестями о науке.Тема каждой из этих трех повестей актуальна, вряд ли кого она может оставить равнодушным.В «Повести о несодеянном преступлении» рассказывается о новейших открытиях терапии.«Повесть о жизни и смерти» посвящена борьбе ученых за продление человеческой жизни.В «Профессоре Студенцове» автор затрагивает проблемы лечения рака.Три повести о медицине… Писателя волнуют прежде всего люди — их характеры и судьбы.
Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В повести «Вдохновенные искатели» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-паразитологов.
Александр Поповский известен читателю как автор научно-художественных произведений, посвященных советским ученым. В книге «Пути, которые мы избираем» писатель знакомит читателя с образами и творчеством плеяды замечательных ученых-физиологов, биологов, хирургов и паразитологов. Перед читателем проходит история рождения и развития научных идей великого Павлова, его ближайшего помощника К. Быкова и других ученых.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.