Испытание веры - [29]

Лысый Джон потряс головой, видно крик Сайрена оглушил и его.

Брасье же смотрел бесстрастно, будто перед ним не одно из самых жутких чудищ Канды, а учебная мишень.

— Нам понадобятся все стрелы. Цельтесь, куда и прежде.

Они выстрелили — не слаженно, как предыдущий залп, в том не было больше нужды, раз сайрен и на вершине боли не смог подчинить себе сознание людей.

Ветер донес до Иеро запах горелой плоти. Его затошнило, хотя запах был такой же, какой бывает у зажаренного на вертеле трехдневного детеныша грокона.

Именно потому и затошнило, сообразил Иеро. Легче бы переносилось зловоние.

Они стреляли медленно, тщательно выцеливаясь. Стрела Лайджа — могучее оружие, но и очень дорогое. Оно, верно, и к лучшему, иначе еще во времена Смуты, когда Аббатства враждовали между собой, все бы перебили друг друга за милую душу. Выпустил стрелу в воинский отряд и двух-трех сжег до угля, а человек десять — до истошного крика. Один из первых шагов, положивших конец Смуте, был уговор аббата Бранермана, по которому люди обязывались не применять стрелы Лайджа против людей. На лемутов уговор не распространялся. К счастью, лемуты отчего-то не пользовались огнем Лайджа. Богословы считали, что это происходит оттого, что Темные Мастера боятся дать лемутам слишком могучее оружие. Плохо, если слуга сравняется силой с господином.

Иеро ополовинил запас стрел Лайджа, но сайрен по-прежнему жил. Хлестал жгутами, пытаясь сразить неведомого противника, раскидывал щупальца.

— Стойте, — скомандовал Брасье. — подождем, быть может, он издыхает.

Может быть. Кто видел, как умирает активный сайрен? И сколько он умирает? День? Луну? Поумирает-поумирает, а потом соберется с силами и такого жару задаст…

Иеро опустил арбалет, наблюдая за чудищем. Тулово обуглилось наполовину, но, похоже, этого было недостаточно, чтобы монструозия умерла.

Сайрен пошевелился. Пошевелился весь, целиком. Он… Похоже, он все-таки может двигаться. Извлекая из земли длинные, напоминающие корни, отростки, он двигался к воде.

— Стреляем. Все в центр! — быстро сориентировался Брасье. Ясно, жаль стрел, но еще жальче победы над монструозией. Если сайрену удастся погрузиться на дно, как знать, не восстановится ли он там, во глубине холодных вод?

Белый огонь полыхал на берегу беспрерывно, не успевал сгореть один заряд, как вспыхивал другой. Даже сюда долетал жар пламени Лайджа. И сайрен не выдержал, надломился и рухнул на землю. Еще две стрелы довершили дело. Тулово распалось.

Иеро оглянулся. Кажется, чего-то не хватает. А, это прекратил надрываться Санни. Ментальная энергия чудовища иссякла вместе с плотью.

Они стояли недвижно. Казалось, даже Брасье не знал, что делать дальше.

Или не хотел.

Наконец, он положил лук на камень — сухой, плоский, тетива не подмокнет, — достал из заспинных ножен меч.

— Идите осторожно.

Иеро взялся за топорище — казалось сподручнее добивать монструозию топором.

Лысый Джон тоже захватил боевой топор, а не меч. Его панцирь, пятнистый, серо-зеленый, заслонил собою сайрена. Прикрывает.

А ведь этот панцирь готовился для Рода, мелькнуло в голове.

Они подошли к крайнему щупальцу. То лежало бездвижно, и когда Брасье рассек его мечом, не шевельнулось. Похоже, готов. Но Брасье шел настороженно, в любое мгновение готовый нанести удар.

Считалось, что жизненные центры сайрена находятся именно в тулове-стволе, и с их поражением поражался и Сайрен. Опыты аббата Амоса, проведенные восемьсот зим назад показывали, что Сайрен не возрождался из щупалец или жгутов, в отличие, например, от снежной гидры. Процессы деления сайрена проходили в центральной части тулова.

Но то были опыты над замерзшим сайреном. А летом, когда монструозия в полном соку — как знать, на что она способна?

Тулово выгорело. Серединная часть выгорела полностью. И вскрывать нечего. Потеря для науки, ах и увы. Но почему-то сожалений нет.

Иеро ходил меж ветвей, трогал топором щупальца. Недвижимы.

— Джон, отвяжи, друг мой, Санни, — сказал Брасье лысому Джону. Проверим, значит, на собачке, есть ли ментальная сила в щупальцах, или вся сгинула.

Иеро присмотрелся к отросткам-корням. Те еще шевелились, но вяло. Ходы в земле быстро заполнялись водой.

Санни поскуливал от возбуждения, но это было возбуждение иного рода, чем прежде. Пес просто хотел есть. А тут столько еды!

— Нет. Нельзя, Санни, — одернул Джон собаку. Санни обиженно посмотрел на Брасье: «Почему, Хозяин, Я Не Могу Съесть Кусочек? Еды Хватит На Всех».

— Потерпи, дружок. Вернемся домой, я тебе дам полную миску похлебки. А это есть нельзя, — Брасье почесал собаку за ухом.

Санни успокоился. Он Ведь Не Какой-нибудь Пес, А Пес Пограничной Службы. Его Жареным Сайреном Не Купишь.

— Похоже, пер Иеро, чудовище уничтожено.

— Да, капитан Брасье. Ваша идея использовать стрелы Лайджа блестяще оправдалась, — Иеро со стыдом думал о своей затее — придти сюда с Роном и топором зарубить Сайрена. Он и не представлял, что чудовище настолько велико. Хотя, видя Сайрена во всей красе, он не стал бы и пытаться.

— Без вас вряд ли бы мне удалось что-нибудь сделать, — ответил любезностью на любезность Брасье, не упоминая медальона. Джон стоял рядом, и Джон был непосвященным.