Испытание страхом - [10]

Да откуда они знают?! У Нааме тысяча лиц и тысяча имен – может быть, она никогда не показывала им своего настоящего лица и не говорила настоящего имени?

…очнулся я у дверей лифта. Решение отправиться на орбиту только окрепло. Я не думал о том, как смогу это сделать, с учетом того, что «Таннин» не приспособлен для орбитального полета, более того, в нем даже нет места для пассажира.

Я нажал сенсорную панель. Дверь лифта тотчас же открылась – и я увидел себя.

В лифте стоял Бракиэль, Элиаху Гольдблюм. Только он был обнажен, и кожа его оказалась черна, как космос за панорамными окнами «Левиафана».

Джинн

Ночь неизменно собою сменяет день,

Там, где есть свет, – непременно проляжет тень,

За наслаждением часто приходит боль,

Вечные сестры-близняшки: смерть и любовь.

Но рук не опускай и не подымай,

Если пришел октябрь – скоро настанет май,

Если есть тень – значит, светит, как прежде, свет,

Если темна ночь, то, значит, скоро рассвет…[7]

О том, что произошло, я узнал лишь на следующее утро после бессонной ночи, сладкой, словно райский нектар. Мы с Дарией были так счастливы в эту ночь… первая близость, наполненная нежностью до краев, у нее не оказалось ничего общего с тем, что я видел в фильмах определенного свойства, ничего общего с тем, что у меня было до того с другими девочками, но, факн’щит, ничего лучше этого я не знал. В какой-то момент мы словно слились, словно стали единым целым, нас не разделяло ничего, и больше не стало Джинна и Дарии, не стало Поля МакДи и Адрастеи Филлиппуссис. Было какое-то новое существо, я и она одновременно. И нам так не хотелось разделяться, не хотелось становиться самими собою…

Но ни ночь, ни день не могут быть вечными. Заканчивается даже полярная ночь, чтобы смениться не менее долгим полярным днем, и наоборот. И эта ночь закончилась тоже…

Купер деликатно откашлялся:

– Прошу прощения, что прерываю ваше уединение, но к вам посетитель.

Дария тут же стала натягивать на себя комбинезон. Я медлил:

– Кто?

– Бракиэль, – ответил Купер. – В принципе, он может не заходить, но велел вам передать, что через час у цепочки сбор в Зале Собраний.

– Хорошо, – откликнулся я. – Передай ему, что мы будем.

– Принято, – сказал Купер. Дария прильнула ко мне:

– Джинн… мне страшно.

Я понимал, почему. Мне тоже было страшно. Вчера мы фактически бежали от того, что произошло. Мы не знали, что со Льдинкой, с Олгой, с ее отцом. Или знали? Может быть, наоборот, мы слишком хорошо знали это и потому бежали?

Странно даже представить, что их больше нет. Странно и страшно.

Я обнял Дарию:

– Не надо бояться, – я понимал, как глупо это звучит, но ничего другого просто не мог сказать. – Давай не будем бояться, хорошо?

– Я попробую, – вздохнула она. – Но мне все равно страшно.

Она подошла к стене и коснулась ее. Стена стала зеркальной.

– Мне надо привести себя в порядок, – произнесла девушка. Я отвернулся, но она, заметив это, добавила: – Можешь не отворачиваться. Между нами больше нет тайн, тебе не кажется?

Я кивнул, с удивлением понимая, что она права. Да, мы разомкнули объятия, но по-прежнему оставались одним целым…

* * *

Призрак уже был в Зале, когда туда пришли мы с Дарией:

– Где вас носит? – спросил он без своего привычного che cazza. – Если бы не моя фича, я бы глаз не сомкнул от волнения. Тут такое творится!

– А ты поспал? – спросил я.

– Хрен там, – ответил Призрак. – Прикорнул на пару часов. Мы с Куинни всю ночь пытались понять, что, cazzarolla, творится. Да еще и вы все пропали…

– И что вам удалось узнать? – спросил я. Тем временем на горизонте появилась Куинни, а вот Фредди с Тенью не было.

– Во-первых, на базу напали, причем не только на нашу группу, – принялся перечислять Призрак. – Атаковали с разных сторон, шесть участников Проекта погибли.

– Из разных групп, – добавила Куинни.

– А про наших что-то узнали? – нетерпеливо спросила Дария. Куинни смущенно потупилась, а Призрак сказал:

– По обычным каналам почти ничего. Говорят, «Изида» сбита, но ничего больше этого сказать не могу. Может, Бракиэль что-то знает, но…

– Я пыталась с ним связаться, – сказала Куинни, – через фичу, но не смогла.

– Плохо, – кивнул я. – Он нам сообщил об общем сборе, но мы так его и не расспросили, – я почувствовал, что краснею, и попытался отвлечь от этого внимание. – А где Фредди с Тенью?

– Здесь, – ответил Фредди (никто из нас не заметил, как они подошли… интересно, почему?). Тень стояла рядом и выглядела чуть получше, чем вчера, если не считать синяка на шее. Интересно, где ее так приложило? – Но у нас тоже ничего нового, Бракиэль нас разбудил, но мы сами с ним, кхм, не говорили.

Я бросил на Фредди понимающий взгляд и наткнулся на такой же с его стороны. Мы синхронно отвели глаза. Тень кашлянула, как мне показалось, смущенно.

– Какие вы нелюбопытные, cazzarolla, – раздраженно сказал Призрак. – Остается ждать Бракиэля…

– Или поверить мне, – добавила Куинни.

– Ты сама себе не веришь, – возразил Призрак.

– О чем это вы? – спросил я. Призрак и Королева переглянулись.

– Ну, говори уже, колдуй, баба, колдуй, дед, – буркнул Призрак. Куинни отвесила ему затрещину.

– В общем, – сказала она, – я с недавних пор стала интересоваться магией. У нас в Родезии многие верят в… в общем, у шаманов работы всегда хватает, даже в деловом центре. Я раньше считала все это туфтой на постном масле, но девочки не дадут соврать – мои песни, например, действительно помогают.