Испытание Шанур - [17]

Эхран говорили на диалекте Инори, который Пианфар немного понимала: на нём умела говорить Герен. Пианфар опустила голову и потерла нос — лучше не показывать вида, что все понимаешь. Особенно когда дело касается личных представителей хена. Разумеется, на борту их корабля будут горы разнообразных жалоб, донесений и отчетов, к великой радости врагов Шанур, когда их корабль доберется до Ануурна и когда ими займётся хен.

А тут ещё некий чек от стишо находился на пути в банк Маинг Тола, если уже не попал туда. Если станет известно ещё и об этом…

Но пока представители хена ничего не знали.

Джик тоже.

Пианфар подняла голову и увидела встречающего их кифа, который казался почти приветливым.

На этот раз они свернули в другой коридор. Кифы вели их все дальше и дальше, и от нестерпимого запаха бумаги и аммиака хейни забыли даже о холоде. Сквозь серо-чёрные краски едва пробивался тусклый золотисто-оранжевый свет.

Корабли кифов стояли слева от кораблей хейни; кифские жилые помещения, тихие и безлюдные, находились справа. Шерсть на загривке Пианфар вставала дыбом, когда все новые и новые кифы начали появляться из-за балок и строений, сливаясь в единую тёмную массу. В доке собрались тысячи кифов.

«О боги», — думала Пианфар. Ей страшно хотелось остановиться и не ходить дальше, но Джик решительно шёл вперёд, Эхран тоже, видимо целиком полагаясь на неё, Пианфар, поскольку она уже бывала здесь.

Их больше, чем в прошлый раз, — нарушила молчание Пианфар. — Проклятие, гораздо больше.

Джик издал кикой-то звук. Впереди раздался странный шум, какого Пианфар ещё не приходилось слышать, — это разом говорили тысячи кифов. Хейни пошли через толпу. Пианфар спиной чувствовала, как ощетинился Ким, она слышала, как твёрдо шагают Хэрел, Тирен и Герен. Слышала шаги Риф Эхран и горстки её помощников, видела, как Джик, который умел ходить куда быстрее любого кифа, теперь старался примерить к ним свой шаг.

Когда их повели куда-то далеко вниз, Пианфар сняла оружие с предохранителя. Казалось, мир перестал существовать, остались одни кифы, которые окружали их повсюду, стояли рядом, маячили в отдалении, что-то бормотали и пялились. «Кк-кк-кк», — раздавалось отовсюду. Кифы издевались над ними, высмеивали их.

Да, это была территория кифов. Их было в тысячи раз больше, чем хейни. Если дело дойдет до стрельбы — да помогут хейни их боги. Больше некому.

И если их заставят войти в один из кораблей, придётся подчиниться.

Идущий впереди киф прокладывал дорогу в толпе, словно среди густой травы. Наконец он показал на узкий коридор, похожий на тёмную дыру, из которой доносился густой запах кифов и вонь какого-то напитка.

«Кокитикк» — было написано над дверью, ведущей в этот коридор. «Вход запрещен» — ниже на языке махен. «Вход только для кифов».

О боги, туристы сюда явно не сунутся.

— Зал заседаний, — сказал Джик.

Когда они вошли, кифы, сидящие за столами, зашумели, задвигались. Хейни услышали звон стекла и почувствовали запах спирта. И крови.

— Да помогут нам боги, — прошептала Герен. — Пьяные кифы. Хуже некуда.

Пианфар, держа винтовку наготове, вышла вперёд и встала рядом с Джиком. Риф Эхран тоже. Повсюду стояли кресла, похожие на то, в котором сидел Сик-куккут, лампы испускали тусклый оранжевый свет, а из чаш поднимался едкий дым, от которого у хейни защипало в носу. И кифы, всюду кифы, словно чёрные тени. «Кккт, — раздавался насмешливый шёпот. — Ккккт».

Их провожатые, скользя как призраки, показывали, куда идти. Бормотание кифов стало громче, пронзительней. Защёлкали челюсти. В стаканах зазвенел лёд. Засветились огоньки на стволах лазерных винтовок.

— Это их мерзкий бар, — пробормотала Риф Эхран. Толпа расступилась, открыв небольшое пространство. Там стояли стол и кифские кресла.

За столом, под свисающей над ним лампой, сидел киф.

Он поднял руку и поманил хейни к себе.

По комнате пронесся шелест — кифы встали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее.

— Сядьте, — сказал киф, сидящий за столом. — Кейя. — Это было имя Джика, его первое, настоящее имя. — Пианфар. Друзья мои…

— Где Тулли? — спросила Пианфар.

— Тулли. Да. — Сиккуккут шевельнул рукой, и кифы задвигались. Откуда-то послышался крик на языке махенов: кто-то вопил от боли. — Но человек больше не является единственной причиной наших разногласий.

Толпа отступила назад, к открывшейся двери. Из неё вытолкнули какие-то темные фигуры — это были пленные махендосет. Одни из них были в килтах, другие — в форме работников станции. Один махе, судя по знакам отличия, принадлежал к высшему духовенству. Среди махендов находился и стишо, бледный, в грязной одежде. На его покрытой синяками жемчужно-белой коже играли блики от кифских ламп. Стишо был в ужасном состоянии, он шатался, и одному из кифов приходилось его поддерживать.

— А, — сказал Джик, — значит, стишо покинули Мкейкс не без причины.

— Станция Мкейкс, — объявил Сиккуккут, — принадлежит мне. Её представители официально передали мне управление. Присаживайтесь, друзья мои, и поговорим.

Первым на эту просьбу откликнулся Джик — он прошёл к столу и уселся в одно из кресел-многоножек. Пианфар подошла и, подвернув ногу, свернулась в кресле по другую сторону стола, поставив винтовку между ног и вызывающе глядя на Сиккуккута. Осталось ещё одно кресло. В него опустилась Риф Эхран. Хэрел и Тирен встали за спиной Пианфар, Ким, Герен и хейни из клана Эхран окружили стол, а за ними стеной встали кифы.