Испытание огнем - [17]

Сергей глубоко вздохнул. Ему хотелось сказать, что он выполнит задачу, выполнит непременно, чего бы это ему ни стоило. Но он промолчал. Нужных слов — простых, идущих от сердца, — не нашлось.

Снаряжение подняли на мостик. Отложив в сторону маску с кислородными баллонами — она не понадобится, — Сергей скинул ботинки, робу, натянул резиновый комбинезон и, взяв в руку сумку с инструментами, выжидательно поглядел на командира. Макаренков сказал лишь одно слово: “Иди!”, но в глазах его были и тревога, и уверенность, и сомнение.

Сергей снова спустился на палубу. Вместе с ним пошел и командир боевой части. Он должен был страховать Сергея во время работы за бортом. Лейтенант очень волновался, несколько раз переспрашивал у Камышева водолазные сигналы, говорил торопливо и сбивчиво какие-то ободряющие слева. Сергей слушал плохо: все мысли сосредоточились на предстоящей работе. В уме он проделывал движения, которые должен будет выполнить через две–три минуты.

Обвязав вокруг пояса страховочный линь, Сергей передал конец лейтенанту и подошел к борту. По лицу с маху хлестнули тяжелые брызги набежавшей волны. По спине пробежал холодок, свело скулы. Сергей до хруста сжал пальцы в кулаки.

Было очень темно. С рокотом поднимались и опадали высокие волны. В темноте море казалось зловещим, враждебным.

Лейтенант не торопил. Выбрав подходящий момент, Сергей набрал в легкие побольше воздуха, зажмурился и, с силой оттолкнувшись от палубы, бросился за борт.

Холодная вода обожгла тело. Сильно натянулся и тут же ослаб страховочный линь. Сергея взметнуло на гребень прибойной волны, завертело, ударило о борт лодки и отбросило в сторону. На секунду он потерял сознание, а очнулся уже далеко от лодки.

Волна накрыла его с головой и потянула в глубину. Он напряг все силы, чтобы вырваться на поверхность. Вынырнув, широко раскрытым ртом вдохнул мокрый воздух.

Подводная лодка рядом. Она поднимается из воды черной колышущейся скалой. Вокруг нее бурлит пена. Отчетливо видно, как волны врываются в шпигаты в борту, выплескиваются оттуда, вновь бросаются на подводную лодку.

— До лодки — метры. Набежавший вал поднимает его. Выше, еще выше! Он — над лодкой. Гребень волны изгибается, готовый рухнуть.

Молнией вспыхивает в мозгу: “Не ждать, действовать самому, иначе разобьет о борт!”

Он откидывается назад. Ноги резко выброшены вперед. Ступни ударяются о борт лодки. Дикая боль пронзает тело. Он делает рывок, изогнувшись всем телом, и вытягивает перед собой руки.

Пальцы скользят по мокрому металлу, судорожно выискивая, за что бы уцепиться. Но волна проваливается под ним, и он бесконечно долго летит вниз.

Поток воды с грохотом обрушивается на него, захлестывает, душит и мнет. Полузадохшийся, оглушенный, он выскакивает на поверхность, ждет очередную прибойную волну и снова устремляется к лодке.

Лишь на восьмой или девятой попытке — он потерял им счет — Сергею удалось ухватиться за вырез шпигата и устроиться возле торпеды.

Он висит над бортом подводной лодки, то глубоко погружаясь в воду, то взлетая над черными валами. Несколько минут он не может приступить к работе: нужно отрегулировать дыхание и унять дрожь в уставших руках. Впрочем, свободна только одна рука, другой он должен держаться изо всех сил, чтобы не сорваться в море при каждом ударе волн.

Немного отдышавшись, Сергей протягивает правую руку к торпеде и нащупывает ударник. Тот взведен в боевое положение. Действуя одной рукой, с крайней осторожностью, Сергей пытается вывернуть его, но это не удается: ударник прочно засел в гнезде. Тогда Камышев кричит на палубу, чтобы подали ключ.

С ключом дело подвинулось, да и море, будто смягчившись, присмирело. Нос подводной лодки мерно поднимался и опускался вместе с прилепившимся к нему матросом. Сергей сделал два оборота ключа. Но лодку вдруг резко развернуло, несколько раз подбросило кверху, и налетевшая сбоку волна смыла Сергея за борт. Он свалился в воду и выронил ключ.

Очнулся на палубе лодки. Он лежал и глядел на посветлевшее небо, на низко стелющиеся тучи. Голова раскалывалась, от боли вопил каждый мускул, каждая клеточка жестоко избитого волнами тела.

“Надо спешить, — думал он и приказывал себе: — Вставай!… Вставай же!…” Но подняться не было сил. Так пролежал он несколько минут, потом решительным рывком поднялся на ноги.

— Может быть, другой пойдет? Вы устали, Камышев, — сказал лейтенант, отводя глаза.

— Нет, — упрямо мотнул головой торпедист. — Пойду я…

Просунув ногу в вырез шпигата, левой рукой вцепившись в скобу возле якорного клюза, Сергеи висит над водой, прижимаясь грудью к торпеде. Волны толкают его под бок, хлещут в затылок, в лицо. Ударник заело в резьбе, он не вывинчивается. Напрягая последние силы, сцепив зубы, Сергей тянет ключ на себя, но тот все время соскальзывает. Набежавшая сзади волна бьет Сергея в спину, и он, инстинктивно взмахнув рукой, сильно ударяет ключом по головке ударника.

Мозг пронзает страшная мысль: “Сейчас рванет!”

Ему кажется, он слышит звонкий щелчок спущенного бойка. Воображение мгновенно рисует картину — острое жало ударника, брошенное вперед туго скрученной пружиной, врезается в капсюль-детонатор.