Испытание Гилберта Пинфолда - [39]

Как бы то ни было, со мной им не повезло. Я их раскусил. Они добились лишь того, что я не могу работать. Поэтому я их покидаю. Я прямо отправляюсь в Коломбо, огляжусь там и найду тихое место в горах. Когда устроюсь, дам телеграмму, она очевидно придет вместе с этим письмом.

С любовью,

Г.

– Гилберт, – сказал Ангел, – не надо посылать это письмо.

– Я безусловно пошлю его почтой из Порт-Саида.

– Будут неприятности.

– Надеюсь.

– Вы не понимаете, какую важную работу мы делаем. Вы видели «Вечеринку с коктейлями»? Помните второй акт? Мы как те благодетели, поклявшиеся действовать скрытно, всегда за кулисами…

– Вы просто претенциозный прилипала.

– Послушайте, Гилберт…

– Кто, к черту, сказал вам, что вы можете называть меня по имени?

– Гилберт.

– Мистер Пинфолд, с вашего позволения.

– Мистер Пинфолд, я признаю, что мы не очень ловко действовали в вашем случае. Мы оставим вас в покое, если вы уничтожите это письмо.

– Это я оставляю вас, любезный Ангел. Нам не о чем говорить.

Встряла Гонерилья: – Ты ответишь за это, Гилберт. Ты в наших руках, не забывай. Мы тебя не отпустим. Ты в наших руках.

– Да заткнись же ты, – сказал мистер Пинфолд.

Он чувствовал себя хозяином положения: против него врасплох применили неведомое варварское оружие, предательски заманили в засаду – при том, что он был, так сказать, под защитой Красного Креста, а он собрался с силами и рассеял своих врагов. Их грандиозная стратегия потерпела полный провал. Им оставалось только постреливать из укрытия.

Что они и делали в продолжение последних суток его путешествия. Мистер Пинфолд занимался своими делами под невнятный гомон глумливых, угрожающих, льстивых голосов. Он известил кассира о своем намерении сойти с парохода и заказал по радио авиабилет в Коломбо.

– Вам нельзя сходить, Гилберт. Вас не отпустят с парохода. За вами постоянно присматривает доктор. Он засадит вас в лечебницу, потому что вы сумасшедший, Гилберт… У вас нет денег. Вы не можете нанять машину… У вас с прошлой недели просрочен паспорт… В Египте не принимают туристские чеки… – У него, скотины, есть доллары. – А это уже криминал. Он должен был объявить их в декларации. Его за это не похвалят. – Тебя не пустят в военную зону (речь идет о 1954 годе). – Военные отправят вас обратно. Египетские террористы подрывают частные машины на дороге вдоль канала.

Мистер Пинфолд сражался с врагами их собственным оружием. Он был вынужден слышать все, что они говорили. И те были вынуждены слышать его. У них не было доступа к его чувствам. Каждая его мысль, оформленная в слова, достигала штаб-квартиры Ангела и, похоже, они не могли отключить свой ящик. И мистер Пинфолд решил пронять их самой настоящей скукой. Он взял в библиотеке экземпляр «Эй, к западу!» [16] и час за часом медленно его читал. Поначалу Гонерилья пыталась исправлять его произношение. Поначалу Ангел доискивался психологического смысла в модуляциях его голоса. Но уже через час они перестали к нему вязаться, и в полном отчаяние вскричали: – Гилберт! Ради Бога! Прекратите.

Тогда мистер Пинфолд в свою очередь помучил их, сделав из текста тарабарщину: он читал его через строчку, он читал его через слово, он читал слова сзаду наперед, и они, наконец, взмолились о передышке. Мистер Пинфолд читал и час, и другой, не давая им пощады.

В свой последний вечер он был настроен благодушно ко всем, кроме Ангела и Гонерильи. Среди пассажиров распространился слух, что он покидает их. Он слышал искреннее сожаление в доносившихся разговорах.

– Неужто из-за той игры, что устроил мистер Ангел? – услышал он вопрос миссис Бенсон.

– Он очень раздражен на всех нас. Вряд ли его можно винить за это. Я сожалею, что приняла в этом участие.

– На самом деле ничего смешного в этом не было. Я вообще не понимала, зачем это нужно.

– А главное, мы ввели его в страшные расходы. Он может себе это позволить, но все равно не годится так делать.

– Я наполовину не верил тому, что о нем говорили.

– Жаль, что не удалось узнать его получше. Я уверена, что он совершенный душка.

– Он совершенно замечательный человек, а мы вели себя как невоспитанные дети.

Ни злобы, ни насмешки не было уже в этих речах. Вечером перед обедом он встретил Скарфилдов.

– Через пару дней будет совсем жарко, – сказала миссис Скарфилд.

– Меня тут уже не будет.

– Уже не будет? Мне казалось, вы плывете до Коломбо.

Он объяснил перемену в своих планах.

– Ах, какая жалость, – сказала она безусловно искренне. – Только после Порт-Саида по-настоящему сходишься с людьми.

– Сегодня, скорее всего, я буду обедать за вашим столом.

– Пожалуйста! Мы по вас соскучились. Так мистер Пинфолд вернулся за капитанский стол и всем поставил шампанское. Его соседи по столу не знали, что он вскоре покинет корабль. В дорожном сумбуре эта маленькая группа держалась обиняком и осталась в полном неведении о происходящем. У мистера Пинфолда были, правда, еще сомнения относительно капитана. Откуда бы у этого морского волка столько воображения, чтобы поистине нельсоновским взором пронизать случившееся.

– Я сожалею, что мы вас лишаемся, особенно теперь, когда вы чувствуете себя гораздо лучше, – сказал тот, поднимая бокал. – Надеюсь, вы хорошо перенесете самолет.