Испытание - [61]

Вместо того, чтобы потянуться за ними, Хан спросил:

— Итак, в какую игру мы тут играем?

Глаза Крейтеуса сверкнули злобой.

— Игра — стандартный сабакк, капитан Соло. Мы очень ясно дали это понять.

— Ты знаешь, о чём я спрашиваю, — Хан оглядел комнату, которая изначально была чем-то вроде читального зала, затем взмахом руки показал на себя и свой стул. — Вот это вот всё что? Мирта и её консервные головы похитили меня только для того, чтобы мы могли поиграть в сабакк на раздевание на каком-то камешке посреди Разлома? Это ведь Разлом, правда?

— Это ваша ставка, капитан Соло? — спросил Марвид.

Хан нахмурился.

— Это не ставка, а вопрос.

— Вопрос, на который будет дан ответ — если вы выиграете раздачу, — ответил Крейтеус.

— А если я не выиграю?

— Тогда вы отвечаете на наш вопрос, — ответил Марвид.

— Это должно быть очевидно даже для вас, капитан Соло, — добавил Крейтеус. — Если вы хотите сделать ставку, задайте вопрос. Победитель каждой раздачи получает ответ.

— Если мы зададим вопрос, на который вы не хотите отвечать, вы всегда можете сбросить карты, — сказал Марвид. Его голос стал тонким и угрожающим. — Но никакой лжи и никаких утаиваний не будет. Когда вы будете отвечать, мы будем следить за вашими биометрическими показателями. Если вы принимаете пари и проигрываете, вы должны быть абсолютно правдивы — или умрёте.

Хан переводил взгляд с одной огромной пульсирующей головы на другую, отчаянно ища какой-нибудь намёк на то, в какую сторону они копают. Пара гениев вроде Марвида и Крейтеуса должна была бы знать, что случается, когда Люк и Лея идут по их следам. И всё же они сидели здесь, больше заинтересованные в том, чтобы бросить вызов Хану в игре «правда или смерть», чем в подготовке к неизбежному прибытию двух легендарных джедаев.

И это сильно озадачило Хана. Либо они верили, что Разлом может скрыть их даже от охотников-джедаев, либо были уверены в своей защите более, чем следовало бы.

Колуми — особенно когда их двое — должны были быть умнее.

Но на сморщенных лицах братьев Крефов не было видно никаких зацепок, только загадочное терпение двух инопланетных хищников, ожидавших подходящего момента для нападения. Хан отвернулся от них и посмотрел через стол на Гев. Прозрачная пластоидная шина закрывала нос, который он ей разбил, а глаза были багровыми и опухшими.

— У тебя есть хоть малейшее представление о том, что всё это значит?

Гев пожала плечами.

— Они хотят поиграть в сабакк с Ханом Соло, — ответила она. — Я предлагаю тебе их порадовать.

— Вам не мешало бы к ней прислушаться, — сказал Марвид. — В противном случае у нас нет причин оставлять вас в живых.

— А как насчёт того, что будет после игры? — спросил Хан. — Значит, потом у вас будет причина? Потому что сейчас мне может понадобиться небольшой стимул.

Марвид дважды моргнул, затем посмотрел через весь стол на своего брата. Он не сказал ничего вслух, но Хан знал, что колуми могли общаться друг с другом с помощью волновой связи. Это должно было усложнить ему победу — и не только в сабакке. Независимо от того, захотят ли Крефы поверить в это или нет, Люк и Лея обязательно прилетят сюда, и когда они прибудут, успех их атаки будет зависеть от фактора неожиданности и замешательства. Итак, сделал вывод Хан, его задача состояла в том, чтобы вывести Крейтеуса и Марвида из равновесия, чтобы они так разволновались и разозлились, что когда начнётся схватка, братья были бы слишком разъярены, чтобы мыслить ясно.

После нескольких мгновений молчаливого общения с Марвидом Крейтеус наконец скривил губы в тонкой усмешке и повернулся к Хану.

— Мы принимаем ваши условия, — сказал он. — Выигрывает тот, кто наберёт наибольшее количество ответов. Если это будете вы, вы сможете уйти свободно.

— Но если победит кто-то из нас, вы останетесь здесь, чтобы помогать нам, — добавил Марвид.

— Помогать вам? В чём именно? — поинтересовался Хан.

— Я сожалею, капитан, — ответил Крейтеус. — Но разве вы уже не задали вопрос в этом раунде ставок?

— Я полагаю, вы могли бы сказать и так, — ответил Хан, всё ещё не глядя на свои чип-карты. — Вы ставите?

Крейтеус вытянул руку-клешню и перевернул свои карты, чтобы изучить расклад. Зная, что невозможно было бы прочесть что-либо на загадочном лице колуми, Хан выглянул в иллюминатор и попытался сделать скучающий вид. На самом деле он считал про себя, чтобы измерить, сколько времени потребуется Крейтеусу на то, чтобы принять решение.

На счёт «три» Крейтеус наконец сказал:

— Да, я ставлю. И если я выиграю, мой вопрос будет таким: что вы чувствовали, когда погиб Чубакка?

Вопрос застал Хана врасплох. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как вуки пожертвовал собой, чтобы спасти младшего ребенка Соло, Энакина, во время войны с юужань-вонгами. Потеря лучшего друга была одной из самых болезненных вещей, которые Хан когда-либо переживал, и это всё ещё терзало его изнутри.

— Сбрасываешь карты, Соло? — спросила Гев. Она потянулась за его чип-картами, но Хан накрыл их прежде, чем она смогла их забрать.

— Ставка ещё не на мне, — Хан повернулся к Марвиду. — А как насчёт тебя, Марв? Ты всё ещё в игре?

Крошечная улыбка появилась на маленьком рту Марвида.