Исповедь жертв - [24]

Так вот Кауфман провёл два исследования. В первом анализировались данные 1629 писателей — и было установлено, что поэтессы склонны к психическим заболеваниям в большей мере, чем писательницы и авторы-мужчины. Во втором случае исследовались данные 520 выдающихся женщин (представительниц литературы, других видов искусства, политики) — и было установлено, что поэтессы более склонны к психическим заболеваниям, чем писательницы, актрисы, художницы и женщины-политики. Работа Кауфмана была инспирирована рядом более ранних исследований со сходными результатами — в частности, работами Арнольда Людвига. Да и вообще все эти психологи опирались на работы более ранних. Поэтому можно смело заключить, что настоящий астроном Галилей, выдающий философ Сократ, настоящий доктор Гиппократ. А остальные только добавляли мелочи, формируя полное понимание той или иной науки.

Так вот Нора Дикинс, тощая с серой кожей поэтесса, трижды хотела покончить жизнь самоубийством. Об этом свидетельствовали и ее изрезанные вдоль и поперек руки. Однако, перед суицидом она все-таки успел столкнуть своего супруга с десятого этажа. Но вместо того, что впасть в депрессию или звонить в скорую, она взял блокнот и карандаш и начала строчить поэму: «Кровавая картина». Жадно пишущую поэтессу и обнаружил приехавший наряд полиции. Теперь таблетки, групповая терапия и бесчисленность дней для проецирования своих мыслей.

Звезда, горящая во тьме,

Чрез миг окажется в забвенье,

И жизнь под сотен тысяч лье,

Уже забытое поверье.

Цветок, что тянется к огню,

Сгорит от пламени, от света,

И песнь, которую пою,

Затем забыть заставит время.

Тому виной ни ты, ни я.

Ведь все рожденное погибнет,

Уж такова у всех судьба,

Окончить жизнь свою в могиле…

Тут все зааплодировали. Пациенты знали, что Нора не придумывает стихи заранее, они сами льются из нее. Для этого нужно только вдохновение. Многие больные выглядели вполне здоровыми. Единственное отличие психиатрической лечебницы «Ломпак» было в том, что сюда отправляли тяжело больных пациентов или отъявленных преступников с психическими расстройствами. Никто не мог попасть сюда просто так. Каждый из присутствующих был просто находкой для википедии маньяков.

Арон Макгрегор — экспериментировал над новой вакциной против СПИДа на своем полугодовалом ребенке. Изначально заразив младенца, а затем вкалывая все новые и новые препараты, изобретенные им самим. На суде говорил уверенно. Объясняя свою позицию целью помощи всему человечеству. Но ответ: «За порожденное чадо, отвечать только мне», на вопрос: «Почему он для эксперимента выбрал именно своего сына» шокировал многих и заставил отвернуться коллегию присяжных. А когда обвинитель продемонстрировал фотографии посиневшего от бесчисленных уколов ребенка, одна из членов совета присяжных упала в обморок.

«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — невольно вспомнил пословицу Фитцжеральд, скромно сидя в просторном зале, оглядывая практически каждого присутствующего. Взгляд его упал на молодом человеке. Он не знал о нем ничего. Он не представился, его не просил об этом и психолог. Худощавый афроамериканец смотрел в пол, ни с кем не разговаривая, сидя на крайнем стуле.

— А кто может рассказать самые счастливые моменты жизни? Разве не это и есть наша жизнь? — спросила мисс Уилли и отложила планшет с ручкой. Я могу, — вызвался Арон. — В принципе у меня было много счастливым моментов… Например, рождение сына…

От этого признания даже у железного Фитцжеральда пробежала дрожь по коже, вспоминая, в каких мучения умер младенец.

Кроме этого получения диплома. Мы просто очень долго шли к этому. Да и Йельский университет окончить было не просто, да и не каждый сможет туда попасть, что уж говорить о дипломе. Наверное, именно выпускной был самым счастливым днем моей жизни… Биатрис, моя жена… Как мы с ней танцевали.

Тут ученый взял стул в руки и начал кружиться под напеваемую им музыку вальса. Может все происходящее и выглядело очередным приступом психа, но все смотрели на него и, правда, видели кружащегося молодого студента в синем пиджаке и его светловолосую партнершу в рубиново-красном платье с блёстками.

Спасибо, Арон. Можешь присаживаться на место! — перекрикивая аплодисменты пациентов, сказала психолог. Алекс? — обратилась она к детективу.

За эти два дня это был первый контакт с ним. Фитцжеральд даже растерялся от неожиданности.

Я? — вспоминая тематику, спросил он. Тут скрывать нечего… Причем делиться радостными моментами полезно не только тебе, но и находящимся рядом людям. У меня, наверное, как у мистера Макгрегора много счастливых моментов. Счастливое детство, хотя я и рос без отца. Неплохая карьера… Но самым счастливым моментом, наверное, тоже была любовь. Только не первое наше свидание, а второе. И чем же оно было особенным от первого. Тем, что там все было по-настоящему. Мы не старались понравиться друг другу, а просто сидели на крыше небоскреба и целовались под дождем… Вроде, как романтика давно умерла в наше-то время, но окунувшись в нее, понимаешь, что в этой жизни математики именно ее-то и не хватает, — все почувствовали неискренность в слова детектива, словно он заранее готовил эту реплику, но никто не подал знака. Спасибо вам, — сказала психолог и все хором ответили: «Мы тебя благодарим!» У меня один вопрос, — не обращая внимания на хоровую благодарность, сказал Фитцжеральд. — А почему вы нам не представили всех участников? Джордж Смит, сидящий на самом крайнем стуле, склонен к аутизму, более конкретно к синдрому саванта. Сам он представиться не может, но групповые терапии ему необходимы.