Исповедь якудзы - [46]

Само собой, в городке имелось полно борделей! Они сгрудились в одном квартале, образовав своего рода район красных фонарей. Клиентов обслуживали преимущественно кореянки, но несколько девушек были белокожими — русские эмигрантки. Они поселились в этих местах после русской революции и обнищали так, что вынуждены были зарабатывать, торгуя собственным телом.

Кроме прочего, солдатам полагалось денежное довольствие в размере двадцати двух ценов за каждые сутки, то есть через десять дней набегало две иены и двадцать ценов. Эта сумма вдвое превышала денежное довольствие, которое получали солдаты, проходившие службу непосредственно в Японии. Денег, которые мы получали, было более чем достаточно, чтоб купить еды, отправившись в увольнение, во всяком случае, чашка лапши в лавке стоила не больше пяти ценов. Но на поход в бордель этих денег катастрофически не хватало, за неделю можно было скопить только на самую дешевую шлюшку! А более-менее чистенькие, приличные девушки стоили гораздо дороже. Так что солдаты постоянно оказывались перед выбором — несколько недель копить на поход к девчонкам или основательно поесть в ближайшем увольнении. Поверьте, для молодых парней это был нелегкий выбор! Как раз тогда у меня случилось незапланированное денежное поступление. Босс Дэвая умудрился передать мне записку и купюру в двадцать иен. Босс писал:

…После восшествия на престол нового императора у нас мало что изменилось. В Асакусе по-прежнему оживленно, так что работы всем хватает. Когда закончишь службу и для тебя дело сыщется. Передаю тебе немного деньжат. Надеюсь, тебе хватит, чтобы побаловать себя каким-нибудь лакомством. При случае передадим тебе еще…

Вы не представляете, как я обрадовался этой весточке! Я перечитывал записку снова и снова, даже спрятал листок под подушку, когда укладывался спать. Только деньги мне так и не посчастливилось истратить. Все письма подвергались перлюстрации, цензор сразу же доложил про купюру в письме командиру отделения, и командир вызвал меня для беседы:

— Эйдзи, скажи, как ты собираешься истратить эти деньги?

— Собираюсь купить немного еды, господин офицер… — для проформы ответил я. На самом деле мне хотелось потратить даровую деньгу совсем иначе, я уже присмотрел в борделе одну девушку — белокурую русскую, она была настоящая красавица!

— То есть тебе недостаточно армейского рациона? — уточнил офицер.

— Никак нет! Мне хватает — но хотелось разочек поесть в городе, просто для разнообразия…

— Это слишком значительная сумма для простого солдата. Я изымаю у тебя эти деньги и передам их на хранение, вся сумма будет возвращена тебе при увольнении в запас…

Больше я тех денег, понятное дело, не видел. Мне так и не довелось нанести визит русской красавице!

3. В западне

До нашей части доходила молва, что неподалеку от Комусана видели тигра. Возможно, насчет тигров это были не больше чем слухи, но волков в Хорьонге я видел не раз собственными глазами.

Прошло где-то три месяца с тех пор, как меня призвали в армию, я заступил на ночное дежурство, стоял в карауле и таращился на пологие склоны холмов. На небо медленно всплыла полная луна, залила землю холодным светом, и воздух немедленно огласился волчьим воем. Звук доносился откуда-то сверху, со стороны горного кряжа. Я поднял глаза — снег сверкал в лунном свете, и склоны холма казались залитыми серебром. На языке военных эта красота именовалась стратегическим объектом “Высота номер двести девяносто четыре”.

Я стал внимательно всматриваться в окружающий пейзаж, пока не обнаружил у самой вершины холма черный силуэт. Волк! На белом снегу зверь просматривался достаточно четко, хотя с такого расстояния казался крошечным, совсем игрушечным.

Волк высоко закинул голову и выл на луну:

— Уууууууууу… Уууууууууу… Уууууууу… — Горное эхо подхватывало протяжный звук и разносило далеко по округе. Поверьте — от волчьего воя волосы встают дыбом до самых кончиков! Когда раздается голос хищника, суетливая живность на окрестных фермах — свиньи, куры, гуси, даже неразумные цыплята — словом, все — разом смолкают. Воцаряется мертвая тишина.

Прошло некоторое время, и рядом с первым силуэтом на фоне горных хребтов обозначился второй, потом третий, потом их число удвоилось. Скоро хищников стало втрое больше, их стало так много, что я сбился со счета. Вожак начал спускаться с холма вниз, и стая послушно последовала за ним.

“Высота номер двести девяносто четыре” была отделена от основного горного массива глубоким оврагом, и вся волчья стая направлялась прямиком в этот овраг. Мне уже приходилось слышать болтовню насчет того, что волков привлекают громадные груды мусора, сваленные под забором казармы. Зимой голод гнал хищников из горных лесов в долину, ближе к людям. Свалка находилась с северной стороны центральных ворот казармы, и волки повадились наведываться сюда в поисках съестного…

Стая довольно быстро пересекла овраг и следом за вожаком потрусила через заснеженное поле. Конечно, у меня в распоряжении было ружье и несколько патронов, но волчья стая была слишком многочисленной и заставила меня изрядно поволноваться. Мы со вторым караульным еще надеялись, что все обойдется, что нам не придется поднимать тревогу и вызывать сержанта, хотя волки двигались прямо на нас. Стая приближалась, подходила все ближе и ближе…