Исповедь странного человека - [13]
Это от них огребали уверенные в том, что всех купят «чехи».
Они всегда есть, рыцари, люди Чести. Они рядом с тобой, одиночки, странные люди. Они и есть стержень нашего подленького людского мирка, неудобные, слишком правильные, гонимые. Но упрямые в том, что делают все по совести, по ненаписанному кодексу, что живет в их сердцах. Не желающие славы, почестей, абсолютной власти, считающие самовосхваление недостойным себя.
Творцы, воины, поэты, художники… Они есть и будут, как их не высмеивают и не травят…
(неизвестный автор)
Аня стояла на балконе, задумчиво глядя вдаль. На столе стояла, бутылка. С вином. Аня сказала, что сегодня подходит только вино. Я замер на пороге комнаты, держа в руке бокалы. Заходящее солнце очерчивало ее фигуру, казалось, что она такая… Неземная…
Дух захватывало… По телу пробежала дрожь, я, чуть дыша, смотрел на это чудо, не в силах сдвинутся с места, завороженный и изумленный. В груди сладко заныло и голова пошла кругом. На деревянных ногах, я зашел в комнату и слова сами слетели с губ:
Это что, я что-ли?! Вслух?! Лицо загорелось, наливаясь кровью. Аня, удивленная обернулась. Лицо ее было растерянным.
— Это чьи? — тихо сказала она.
— Мои, — как в бреду, тихо, сипло, ответил я.
Она подошла, положила руки на плечи. Ее лицо было так близко, а глаза… в них была такая теплота. Она молча смотрела на меня, а по ее щекам вдруг покатились слезы.
— Хорошие стихи, — прошептала она. — И ты хороший. Мне еще никогда такого не говорили.
Наши губы встретились, мои веки сами поползли вниз. Ее тело близко-близко прижалось к моему.
— Почитай еще? — попросила она оторвавшись.
— Я не… могу…, - с трудом ответил я. Оказывается, все это время я не дышал.
Она лишь улыбнулась, сверкая своими черными глазами. Они как провалы, куда-то утягивали меня, я не мог оторваться.
— Можешь, — ее голос, казалось, входил прямо в мозг. — Ты можешь. Ради прекрасной дамы, рыцарь может все.
Когда она погасила свет? Когда налила вино? Тот вечер остался в моей памяти какими-то урывками. Помню, как она смотрит на меня, сквозь алое вино, а ее губы шепчут: «еще».
Я читал ей свои стихи. Они были многие корявы, многие не до конца. Не знаю, почему я это делал, я никому, никогда бы не признался, что пишу стихи, это просто была моя отдушина, когда мне было плохо. Они были лишь для меня и только для меня. Но она просила, а я не в силах был ей отказать. Как мы оказались на диване? Я очнулся оттого, что она целует мой живот, а рубашка уже расстегнута. На улице уже стояла ночь, ее глаза блестели в лунном свете. Она вновь прижалась к моим губам, лежа сверху.
— Только не вздумай в меня влюбляться, — прошептала она, отрываясь.
Она встала и потянула меня следом. Рубашка полетела на пол. Звякнула пряжка брюк. Рухнул от ее толчка обратно на диван, я совершенно голый. В неверном свете я увидел, как с ее плеч, скользнуло вниз серой тенью платье. В висках застучал пульс, а сердце вообще забыло о правильной работе. Она передернула плечами и освобожденная грудь предстала моему взору. Во рту пересохло, я тяжело дышал, как после изрядной пробежки. Она переступила ногами, стягивая вниз черную, кружевную ткань и замерла на мгновение, давая полюбоваться собой…
Скользнула по мне, каким-то уверенным, хищным движением. Провела языком от пупка до подбородка и буквально впилась в губы.
— Сегодня ты мой! — шепот, сверкнула в темноте улыбка, больше напоминающая оскал. — Ты в моей власти!..
Щелкнула дверь, вырывая меня из воспоминаний. В коридоре послышались голоса. Визгливый голос тетки, заставил поморщиться. Следом запищала ее дочь. Вот две пираньи. Поминки кончились. Хотя для них это скорее было, что-то вроде торжества. Они видимо увидели мою куртку, висящую на вешалке, и громкость разговора значительно снизилась.
— Ну что, ты поговоришь? — писклявый голос Светки.
Они вошли в комнату, и нерешительно замялись, увидев меня. Я вздохнул и повернул к ним голову.
— Жень, — неуверенно начала тетка.
Понятно, Светочке, наверно, пожить надо. После того, как я четко и недвусмысленно дал понять, что квартира им никак и никоим образом не светит, они заметно растерялись. А планы-то наверно уже, какие были…
— Тут такое дело. Вот Света…
— Нет, — оборвал я ее.
Она оторопела от такого резкого отказа. До сих пор не поняла, что-ли, что я терплю-то их с трудом? Гнилые люди.
— Но, ты понимаешь…, - вновь сделала она попытку.
— Нет, — повторил я, глядя уже в глаза.
Та совсем растерялась и поспешно переглянулась с дочерью. У той на лице четко прорисовалась маска, еле сдерживаемой злости. Это вам не с мамой разговаривать.
Эти хищницы, шакалихи, привыкли все получать. Но я хищник побольше и поопытнее.
— Но что же пустовать будет? — плаксиво протянула тетка. — А Свете жить негде.
Ага, этап второй. Слезы. На многих мужчин действует этот приемчик безотказно. Сам сколько раз попадал. Ненависть полыхнула с новой силой, и мой ответ уже больше походил на рычание:
Фанфик на мангу «Infinite Stratos» (Бесконечные небеса). Мне подарена вторая жизнь. Такое ощущение, что это награда за прошлую. Но если вы думаете, что я буду сидеть, как мышка, то вы сильно ошибаетесь! Я приду и возьму все!! Теперь я могу сражаться! И за моей спиной те, кто будут биться вместе со мной! Так и будет! Ведь я русский, я могу все!! Банзай!
С кем отдыхают на Сардинии русские олигархи? Кому дарят желтые бриллианты Graff? Кто все больше заселяет особняки Рублевки? Кому, в конце концов, завидует каждая вторая особа женского пола? Ответ очевиден — шлюхам! Значит, нужно стать шлюхой? Или ею станет другая, которая чуть умнее тебя… Книга Мии Лобутич шокирует своей откровенностью, взглядом на мир изнутри. В ней — тонкая психология женщины, умело использующей свой главный дар и с его помощью добивающейся в современном мире всего, чего можно пожелать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нетребо Леонид Васильевич родился в 1957 году в Ташкенте. Окончил Тюменский Индустриальный институт. Член литературного объединения «Надым». Публиковался в еженедельнике «Литературная Россия», в журналах «Ямальский меридиан», «Тюркский мир», «Мир Севера», в альманахе «Окно на Север». Автор книги «Пангоды» (Екатеринбург, 1999 г). Живет в поселке Пангоды Надымского района.
Онора выросла среди бескрайних зеленых долин Ирландии и никогда не думала, что когда-то будет вынуждена покинуть край предков. Ведь именно здесь она нашла свою первую любовь, вышла замуж и родила прекрасных малышей. Но в середине ХІХ века начинается великий голод и муж Оноры Майкл умирает. Вместе с детьми и сестрой Майрой Онора отплывает в Америку, где эмигрантов никто не ждет. Начинается череда жизненных испытаний: разочарования и холодное безразличие чужой страны, нищета, тяжелый труд, гражданская война… Через все это семье Келли предстоит пройти и выстоять, не потеряв друг друга.
Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.