Исповедь старого солдата - [77]

Было время, когда мы смотрели друг на друга через прицел винтовки или автомата, но сейчас мы вместе. Жажду мира и взаимопонимания — вот что мы хотим оставить последующим поколениям. Любая война — преступление перед человечеством. Войны начинают политики, но народы расплачиваются за это своей кровью. Мы, российские и немецкие ветераны, хотим заявить — народы мира должны бороться за свое право жить без войн.

С каждым годом нас, живых свидетелей тех страшных событий, становится все меньше, поэтому хотим объявить свою последнюю волю.

Мы обращаемся к ветеранам всех войн, к людям доброй воли, независимо от их политических, религиозных убеждений, к правительствам и главам государств, к Организации Объединенных Наций:

1. Созвать Международную конференцию под эгидой ООН, на которой принять программу «XXI век — век без оружия и войн». Участниками конференции должны быть не представители властных структур, а представители народов.

2. Поставить перед правительствами всех стран главную цель — добиваться прекращения производства и торговли оружием.

3. Приступить к сокращению армий.

4. Выступить за систему мирного решения международных конфликтов под эгидой ООН, перейти от безопасности государств друг перед другом к системе коллективной безопасности.

5. Разработать систему законодательной ответственности глав государств, правительств за нарушение решений ООН.

6. Совершенствовать организацию международных миротворческих сил и контрольных структур, ответственных за выполнение решений ООН.

Принято на конференции ветеранов Второй мировой войны России и Германии.

г. Челябинск, 22 июня 2001 года

КЛАДБИЩЕ, 2001 ГОД

По пути в Екатеринбург мы заехали в дом детей-сирот в поселке Тюбук, с коллективом которого Общество дружит и, по возможности, оказывает гуманитарную помощь. Детский дом располагается на окраине деревни, в лесу: небольшая школа, свой огород и даже своя корова…

Директор детского дома Анна Дмитриевна Дядикова около 50 лет работает с ребятами: доброжелательная, энергичная, заботливая, в простой деревенской одежде встретила гостей. Гостей усадили за стол, на котором кипел самовар, угостили чаем. Показали классы, пахнущие свежей краской, готовые к новому учебному году. И все это сделано руками воспитанников-ребятишек. Директор познакомила нас с ребятами и рассказала о них. Немцы угощали ребят сладостями.

Когда стали собираться дальше в путь, Петра подарила из своего кармана Анне Дмитриевне сто евро. Она, не скрывая радости, с благодарностью приняла дарение и, передавая ассигнацию своей коллеге, радостно сказала:

— Завтра купим мыло…

Ребята, провожая гостей, крутились возле микроавтобуса и хором кричали:

— До свидания, до свидания!

А я вспомнил. Однажды, передавая детскому дому гуманитарное дарение от Общества, я сидел в кабинете Анны Дмитриевны, и пока она писала благодарное письмо Обществу, мое внимание привлекла лежащая на столе тетрадь, с наклейкой на обложке «Что нам дарят». Заметив мое любопытство, Анна Дмитриевна передала мне тетрадь. На одной странице я прочитал:

— 3 килограмма сосисок — фамилия дарителя, адрес.

— 2 куска хозяйственного мыла — от церкви…

Немцы не скрывали своего огорчения и удивления за положение дел, выражали беспокойство за судьбу детского дома в Тюбуке, но о воспитанниках и воспитателях у них сложилось хорошее мнение. За разговорами незаметно доехали до Екатеринбурга и в указанное время вышли из микроавтобуса в центре города, на площади 1905 года, где делегацию должны были ожидать. Но директора Билимбаевского психоневрологического интерната на площади не оказалось. Прождав около часа, организовали маршрутное такси до Билимбая. Через час мы были в старинном уральском селе в 50 километрах от Екатеринбурга. Высаживаемся во дворе интерната, директор оправдывался, что ждал в Первоуральске, по пути в Билимбай, но упустил факт, что площадь 1905 года только в Екатеринбурге.

Пациенты интерната, кто мог ходить, сразу гостей окружили. Мои друзья при виде больных теряются, и я не сомневаюсь, что им впервые пришлось видеть перед собой уродливые лица, уродливые руки, ноги, услышать невнятную речь. Да еще многие больные бурно выражали свои чувства, старались их обнимать, прижаться к ним и при этом мычали, пытаясь что-то сказать… Немцы быстро приходят в себя и начинают общаться с больными, угощают их сладостями, дарят открытки, карандаши, фотографируются, пытаются разговаривать. Заранее была договоренность, что не будем приглашать гостей в палаты с лежачими больными: не каждый выдержит, что предстанет перед взором.

Из интерната на старом автобусе мы отправились в пансионат, где гости переночевали. Поездка до пансионата была увлекательна. Он находился от деревни Билимбай в восьми километрах, и от тракта дорога к нему была грунтовая, через лес и настолько ухабиста, что в автобусе так кидало пассажиров из стороны в сторону, что не хватало сил держаться за поручни, и возникало сомнение у некоторых — доедем ли живыми. К общему удивлению и восторгу — доехали.

На следующий день делегация знакомилась с Екатеринбургом. Гидом была жена протоиерея отца Владимира матушка Людмила. Женщина средних лет, подвижная, общительная, с большой эрудицией и небогатым знанием немецкого языка и давний партнер германского Общества по реализации гуманитарной акции на Урале. Значительное впечатление произвело на гостей посещение музея искусств и особенно комнаты чугунного литья Каслинского завода, работы уральских мастеров по камню, живопись. К концу дня делегация посетила Храм на крови, возведенный на месте дома, где была расстреляна большевиками царская семья в 1918 году.