Исповедь старого солдата - [67]

В организации гуманитарной помощи детскому дому по созданию мастерской участвовал фонд «Роберт Бош» из Штутгарта, внесший значительную сумму на приобретение инструмента и оснастки для обучения столярному делу.

В региональной газете «Вести» от 17 апреля 2006 года сообщалось: «…В Черноусовском интернате детей-сирот открылась учебно-производственная мастерская по обучению ребят столярному делу, профессии столяра, оборудование для которого подарили немецкие друзья. Воспитанники детского дома будут осваивать профессиональную путевку в жизнь».

Открытие учебно-производственной мастерской в детском доме стало большим событием и радостью не только для ребят и персонала детского дома, но и для доктора Зюсса и тех немцев, которые принимали участие в помощи детскому дому. При этом не могу не сказать о недостойной роли в гуманитарной акции наших чиновников. Посудите сами: немцы спешат помочь детскому дому, собрали контейнер и оплатили его доставку. Детский дом принял груз и стал ждать его растаможивания: отправил документы в Москву, в правительственную комиссию по гуманитарной помощи.

Ждут решения. Проходят месяцы.

Еще проходят месяцы. Звоню в комиссию из Германии, разговариваю с ответственным секретарем комиссии Михаилом Титовым. Разъясняю: заждались в детском доме гуманитарный подарок от немцев… Мне ответил господин М. Титов:

— Решение уже давно принято. Пусть приезжают и забирают. До свидания!

Звоню снова: в детском доме нет денег на автобус, не то что до Москвы, вышлите, пожалуйста, почтой. Но меня перебивает господин М. Титов и уже другим голосом, с возмущением:

— Только лично. Деньги — это их проблемы. Не имеем права отправлять почтой…

И все-таки смилостивился господин Титов: «Могут передать решение комиссии о признании груза гуманитарным дарением по доверенности детского дома с письмом». Детский дом стал искать тех, кто сможет поехать в Москву и забрать решение комиссии. Мир не без добрых людей. Привезли решение комиссии и понеслись в таможню, как на крыльях.

Явились в таможню и, получается, напрасно! Истек срок растаможивания, который ограничен одним годом, и по закону гуманитарный груз оказывается бесхозным. Такие дела! Десятки инстанций, контор, служб, контактов с чиновниками пришлось пройти детскому дому и германскому Обществу, чтобы через год уже купить гуманитарное дарение у государства, опять же за деньги германского Общества.

Пройдя этот путь, я все же должен сказать, что кое-кто из чиновников старался помочь, возмущался вместе с нами бюрократической волоките, а кто-то даже и разговаривать не хотел: своя шкура дороже здоровья и жизни стариков и детей, да и брать с детского дома и от немцев не с руки. Было и такое.

Склад, где хранилась гуманитарная помощь, открыли только через два года. К счастью, все отгруженное для мастерской было в порядке, но одежду, постельное белье пришлось выбросить, подгнило, испортилось.

Это лишь маленький пример из жизни детей-сирот и бездомных. А теперь представьте себе, как я себя чувствовал, когда доктор Зюсс и члены Общества спрашивали меня:

— Как дела в детском доме? Что они уже сделали в мастерской для своего дома?..

Сколько же в жизни людей добра и сколько еще зла, бездушия, безразличия к людям!

В Германии часто приходится слышать вопросы о положении дел в России. В силу характера и уважения к людям врать мне трудно, и приходится говорить правду, хоть это и горькая правда.

Так, в Черноусовском детском доме с помощью немцев радостное событие: учатся ребята столярному делу в мастерской дедушки Зюсса, мастерят столики, тумбочки, стеллажи. Видим это и радуемся. Но главное, что в 2009 году впервые детский дом отправил своих мальчишек работать на мебельную фабрику, которая в будущем году тоже примет очередное пополнение. С каким восторгом делились с нами этой радостью педагоги и воспитатели, а вместе с ними и дедушка Зюсс из Дрездена.

Глава 6 ПУТЬ К ПРИМИРЕНИЮ

СТАРЫЙ ВИЛЬГЕЛЬМ

Сейчас, по прошествии более десяти лет после открытия первого кладбища немецким солдатам в России, могу откровенно признаться: помогла мне возможность сделать первый шаг к примирению и, как следствие, открыть кладбище — встреча и знакомство с немецким ветераном войны, инвалидом войны Вильгельмом Дауэром.

Ближе к весне 1993 года я с Ханнелоре оказался на ее родине, в Магдебурге, и, возвращаясь, мы заехали в город Бург, где Ханнелоре начинала педагогическую деятельность в школе и где у нее остались друзья и коллеги. В этом городе и столкнула ее судьба с бывшим шефом Вильгельмом Дауэром.

В воскресный день мы сидим за чашкой кофе в квартире Вильгельма Дауэра, находящейся в здании школы. Хозяин — мужчина среднего роста, худощавый, машинная стрижка коротких седых волос, лицо мелко усеяно морщинами, цепкий, внимательный взгляд. Одет просто, по-домашнему, правый рукав теплой курточки пустой, на ногах теплые тапочки. Ханнелоре рассказывает о гуманитарной помощи российским ветеранам, инвалидам войны, рассказывает обо мне.

Многое Вильгельм уже знал от Ханнелоре по переписке. Особый интерес у Вильгельма к положению российских ветеранов войны, ситуации в госпитале, проблемам дома детей-сирот. Замечаю, как в разговоре тускнеет выражение лица Вильгельма. Он становится сосредоточенным, внимательно слушает, задает мне вопросы. Вильгельм явно взволнован встречей с российским ветераном, не выпускает сигареты из руки. Я откровенен во всем и чувствую: Вильгельм понимает меня, не скрывая явного интереса к тому, как и что думаю я. Взаимопонимание и доверие между нами были искренними.