Исповедь старого солдата - [29]

Захожу в госпиталь, увидев меня, Спектор бросается ко мне с вопросом:

— Что случилось? Меня к двум часам вызывают в обком партии, приехала правительственная делегация, что-то с госпиталем… Твоя фамилия звучит…

После заседания обкома Семен рассказывает:

— Из Москвы прилетели заместитель председателя Совмина, заместитель председателя Госплана и заместитель министра финансов. Принято решение о строительстве госпиталя, и выделены шесть миллионов рублей на его строительство за счет средств, заработанных на коммунистических субботниках.

Семена распирает от счастья.

С Федором Кирилловичем Семеновым, инвалидом войны, отставным полковником, ездим, знакомимся с местами, предложенными для строительства госпиталя. Выбрали район Широкой речки — окраина города, сосновый лес, удобный подъезд для транспорта.

Снова наша бюрократическая канитель: проектирование, согласование, утверждение. Но строительство все же началось.

Проходит пять лет. Но закончен лишь фундамент. Если дальше строительство будет продолжаться в таком же темпе, то потребуется еще 39 лет, чтобы закончить строительство. И тогда госпиталь уж точно не потребуется — все ветераны вымрут.

Собираю копии исполнительных документов, отчетов о проделанной работе по стройучастку и отправляюсь в Москву. По предварительной договоренности я попадаю в строительный отдел ЦК КПСС. Стараюсь объяснить ситуацию со строительством госпиталя и заявляю, что не доживут до нового госпиталя многие ветераны.

А мне в ответ:

— Что за чепуху несете? Кто строит 39 лет?

— Пожалуйста, сами посчитайте, все проще простого…

Взяли бумажки…

В скором времени в Свердловском обкоме партии высокий гость из Москвы объявил тогдашнему первому секретарю обкома КПСС товарищу Б. Ельцину:

— В конце года обкому отчитаться перед Центральным Комитетом партии об окончании строительства госпиталя для инвалидов войны и сдаче его в эксплуатацию.

Представляю физиономию Бориса Николаевича…

После этого визита в обком партии гостя из ЦК дело пошло. Всколыхнулась, ожила строительная площадка госпиталя. Каждую среду на участке строительства оперативное совещание. Однажды я заглянул на стройку и был удивлен: 23 «Волги» насчитал, все черного цвета. Одно высокое начальство.

Стройку гнали, как водится, и накануне Нового года в пустующем, специально подготовленном конференц-зале недостроенного госпиталя комиссия подписывает акт о готовности госпиталя, сдаче его в эксплуатацию. Как я ни просил Спектора не подписывать акт о приемке, он меня все же не послушал. Семена убедили (заставили) оценить качество выполненных работ на «отлично», а у второго блока госпиталя были только стены, даже крыши, по-моему, не было.

Семен со стоном на все мои замечания отвечал:

— Все равно надо подписывать, как ты не понимаешь? Я изменить ничего не могу… обком партии… не я, так завтра другой подпишет…

Я возмущался громко. То ли сработал мой протест, но записали: работа выполнена удовлетворительно с условием, что будут исправлены все недоделки. Первого секретаря обкома партии и главы исполнительной власти области на подписании акта сдачи не было.

Как и положено, за сдачу объекта, столь значимого для судеб героев-победителей, спасших мир от фашизма, подняли и осушили бокалы. И, как всегда, за партию и обком партии.

Дальше для меня был сюрприз, достойный чуда. Встает Семен:

— Уважаемые товарищи! Я предлагаю поднять бокалы за человека, которому мы обязаны появлением этого госпиталя, человека, который добился права строительства этого госпиталя, так необходимого инвалидам войны. Этот человек присутствует здесь. Виктор Сергеевич Максимов, инвалид Великой Отечественной войны…

Все встали и посмотрели с улыбками в мою сторону, выпили.

Хотя все это было для меня приятной неожиданностью, появилось чувство благодарности к Семену. А Семен оправдывался за подписание акта:

— Безвыходное положение — надо было подписывать, об этом уже заранее договорились. Обкому нужно было отчитаться перед ЦК, а если не подпишу, все, что завезли, что сделали, разворуют.

А что стоило потом исправить все недоделки, сколько времени ушло на обустройство и переустройство, можно только представить. Все эти хлопоты легли на плечи Семена.

В связи с рассказом о свердловском госпитале в памяти всплыла история с госпиталем инвалидов войны в Туркмении, в городе Мары, куда занесла меня судьба в 1987 году.

В Туркмении формировался артдивизион, в составе которого я воевал. В надежде разыскать однополчан я отправился в Мары, и там заглянул в госпиталь для инвалидов войны, решив, что может быть там хоть кого-то встречу.

В помещениях, расположенных вокруг двора полукольцом, помнится, стены были сплетены из ветвей кустарника и обмазаны глиной, побелены. На земляном полу настелена солома и сверху кошма, простыни, подушки, все как нужно. Лежат по 3–4 человека, туркмены, ветераны войны. Эти отдельные сараи, в которых когда-то стояли лошади, называются палатами. Одноэтажное здание, видимо, из самана местного производства, тоже побелено, вход со двора. Внутри кабинеты врачей, процедурные, напоминающие поликлинику, как у нас на селе.

Пообщался я с пациентами откровенно, как солдат с солдатами, попил из пиалы чаю, вспомнил войну. К моему удивлению, никто ни на что не жаловался. Народ мирный, добрый, доверчивый.