Исповедь старого солдата - [102]

— Не подумайте, что у нас так всегда, но сегодня, по случаю встречи с такими гостями, постарались и, как видно, удалось! Будем надеяться, гостинцы, что на войне мы дарили друг другу — пули и снаряды — больше не будут подарками для нас. Люди понимают и надеются, за столом и только за столом нужно искать и строить дороги в будущее, иного пути нет и быть не должно…

Мысли и слова Геннадия Ивановича были и моими мыслями, моими болью и надеждами.

Расселись за столом, стали разливать водку по рюмкам и, глядя на это, я поделился мыслью вслух, что хорошо бы выпить фронтовые из настоящих солдатских кружек, как на фронте. Все согласились, но кружек нет, а заместитель председателя Совета ветеранов Владимир Павлович Шубин, грудь которого блистала наградами, полковник в отставке, добавил:

— Нет кружек, обойдемся, но лучше было бы обойтись не только без солдатских кружек, но и без самих солдат! Не будет солдат, так и воевать кому? Власти, что ли? Власть сама оружия в руки не возьмет…

Все встают, поднимаюсь и я. Геннадий Иванович опережает меня и предлагает:

— Дорогие друзья! На долю фронтовиков выпала горькая судьба — видеть смерть своих друзей, однополчан… Война отняла жизнь у миллионов людей и не спрашивала, кто они, какой национальности, какого вероисповедания. Война просто убивала. Предлагаю поднять фронтовые и выпить за память о тех, кого нет с нами, кого война положила навсегда в землю, за погибших солдат, русских, немцев, за солдат, оставшихся в войне… Вечная память!

Молча выпили, я заметил, как блокадница перекрестилась. Я был благодарен Геннадию Ивановичу за тост.

Мне кажется, что мы, ветераны войны, сейчас стали просыпаться, как после тяжелого, длительного сна, и начали понимать войну, на старости лет, с вершины прожитой жизни, в новом времени, по-другому. Мы беспокоимся о прошлом и о будущем. Это движение судьбы вызывает у меня чувство благодарности к Таисье Тихоплав, Геннадию Датчикову, Владимиру Павловичу, всем, кто оказался рядом со мной на новом жизненном этапе и поддержал меня в моих тревогах за будущее людей, за то, чтобы не повторилась у будущих поколений наша судьба.

Подошло время обсуждения Обращения, имеющего особое значение для меня. Как будет принято Обращение питерскими ветеранами? Еще раз прочитали текст. Уве Лааш объяснил присутствующим, что Обращение уже принято на совместных конференциях в Челябинске, Екатеринбурге, ветеранами войны Дрездена и некоторых других городов Германии. Поэтому изменять его содержание здесь мы не можем. Необходимо решить, принимается ли Обращение петербургскими ветеранами или имеются другие мнения по тексту Обращения и в чем они выражаются?

Уве Лааш пояснил, что Обращение переведено и распространяется на немецком, английском, французском языках, и немецкая делегация надеется на то, что Обращение зазвучит и от имени ветеранов Санкт-Петербурга. Накануне Дня Победы было получено официальное подтверждение, что ветераны Санкт-Петербурга приняли Обращение к мировой общественности «XXI век — век без оружия и войн».

…Встречи немецких и российских ветеранов не казались мне уже чудом, они были нормальным событием. Хочется сказать, по-моему, это объективная закономерность, и важно, как она будет развиваться в дальнейшем. А это будет зависеть и от нас с вами.

СИНЯВИНСКИЙ МЕМОРИАЛ. СОЛОГУБОВКА

Мысли о блокаде Ленинграда не покидают меня, живут во мне, постоянно возникают вопросы, на которые трудно находить ответы, и все же искать ответы приходится в прошлом, в том страшном времени.

Судьба остается благосклонна ко мне: по договоренности с питерским Советом ветеранов снова посещаю Санкт-Петербург. В Совете ветеранов с Геннадием Ивановичем и Вадимом Ивановичем Буевичем думаем о том, чтобы в более активной форме довести до сведения общественности обращение «XXI век — век без оружия и войн», принятое ветеранами войны России и Германии и поддержанное общественными организациями. Проблем с этим возникает немало, стараемся найти пути реализации проекта.

Получил приглашение от руководителя международного Фонда «Защитники Невского пятачка» Сергея Панина посетить вместе с активистами Совета ветеранов города места тяжелейших боев при защите Ленинграда.

На комфортабельном автобусе с группой ветеранов войны, некоторые из них при полном параде, держим направление к Синявинским высотам. В пути Сергей Иванович Панин комментирует прошлые события, касающиеся тех мест, и информация наваливается на меня кровавым кошмаром прошлой войны своей откровенностью, правдой событий, о которых не только слышу, но и начинаю видеть: я в растерянности, состояние подавленное…

И вот Синявинские высоты. Вижу контуры захоронений, на земле — ржавые каски, на некоторых пулевые отверстия. Дышать становится трудно, не хватает воздуха, мысль давит: сотни тысяч людей под моими ногами, убитых людей, чувствую, как встаю на колени, глаза закрывает туман, в висках стучит, и силы покидают меня, уткнулся лицом в землю… Боже! Боже! Потом потихоньку прихожу в себя: дышать становится легче, поднимаюсь. Кругом обелиски, портреты, фотографии, на камнях вырублены номера дивизий, полков, батальонов, бригад и цветы, цветы… Слышен мужской голос откуда-то снизу, из овражка: