Исповедь сталинского поколения - [63]

Бучинина З. А. Эксперт, г. Харьков. Письмо на ЦТ. «В 60-е годы моя бабушка случайно увидела на улице следователя, который вел дело моего впоследствии реабилитированного дедушки. Вы, Шеховцов, гордитесь тем, что Вы следователь сталинской школы, а тот следователь не гордился. Это было очевидно. Он боялся смотреть людям в глаза — слишком много было тогда свидетелей содеянного. Нет, Шеховцов, не войдете вы в Историю. Ваше имя потомки вычеркнут навсегда из своей памяти. Кто же вы, Шеховцов? Расскажите о своих подследственных 1951–1953 годов. Покайтесь, ведь все равно списки всех жертв будут обнародованы».

Комментарий. Плохо, когда эмоции определяют поступки, высказывания человека. Когда же эмоциями руководствуется эксперт, — это уже опасно. Особенно если ему поручено производство экспертизы по уголовному делу — ведь нередко от заключения экспертизы зависит судьба человека. Ничего обо мне не знает, а уже предлагает каяться за применение незаконных методов в отношении подследственных в 1951–1953 годах. Почему именно в эти годы? Начал я работать стажером следователя с августа 1951 года после окончания Харьковского юридического института (эту дату моя землячка — харьковчанка, наверное, специально узнавала). Почему эксперт ограничивает применение мной незаконных методов 1953 годом? Потому что в этом году умер Сталин. Будто после его смерти следователи, применявшие незаконные методы, сразу отказались от них. Вот такой вывод сделала эксперт Бучинина.

Анонимное «Шеховцову, подонку Сталина, от репрессированных людей. Очень жаль, что этого защитника не растерзал Сталин, а надо было бы этого подонка растерзать на куски. Сталина надо выдворить с Красной площади, отдать его кости собакам, и он сам — собака. Пусть история знает про этого зверя в человеческом образе».

Комментарий. Без комментариев.

Рюмин Н. И., г. Кировоград. Подал голос и мой первый обвиняемый, которого я в 1951 году привлекал в уголовной ответственности за спекуляцию автопокрышками, скупленными в городе Чехове Московской области. Запомнился такой эпизод. От работников милиции стало известно, что Рюмин, доставив в Кировоград очередную партию автопокрышек, находится дома. Вместе со следователем Солонченко Александром Дмитриевичем (руководившим моей стажировкой) прибыл на квартиру Рюмина с целью его задержания и производства обыска. Открыл шкаф — а в нем стоит Рюмин. Получил он, кажется, «на всю катушку» — пять лет лишения свободы. В числе переданных мне на Центральном телевидении писем граждан, интересующихся моим домашним адресом, было и письмо Рюмина Н. И. из Кировограда. Сомневался, наверное, гр-н Рюмин, что в фильме показан тот самый Шеховцов, благодаря которому он побывал в местах не столь отдаленных. Поэтому спросил у ЦТ не только о моем адресе, но и о месте работы. Я не был полностью уверен, что меня разыскивает тот самый Рюмин. Сообщил ему свой адрес, а когда получил письмо, заканчивавшееся «Твоя жертва безвинная, ты проглотил меня и не удавился», понял, что это мой «первенец».

В письме он мне сообщал: «…Вся страна увидела, что Вы — подлец. На вашей совести лежит много дел сочиненных, и Вы за них в ответе. Вам от своих грехов не утаиться. Вас откопают, когда будете уже в могиле, и будут судить судом чести. И позорное тело ваше собаки и те не будут нюхать — пахнет предателем бесчестия. До свиданья, кровожадный зверь. Забываешь, что ты добычей червей являешься. Принимай таблетку и уходи в пятилетку. Твоя жертва безвинная…» Письмо было анонимным. Подпись «НКВД». Обратный адрес не указан, на почтовом штемпеле — «Кировоград». Сопоставил почерк автора этого письма и письма, поступившего на ЦТ, — и убедился: автор писем один и тот же гражданин — Рюмин Н. И.

Это было время, когда я уже получил несколько анонимных писем с угрозами расправы, были и телефонные звонки на эту тему. Сообщил об этом в районный отдел милиции. Участковому инспектору милиции показал два письма гражданина Рюмина (в первом был указан его кировоградский адрес) и предложил версию на тот случай, если со мной что-то случится, — «Это дело рук Рюмина…» Обошлось.

Подворчаный В. И. Ветеран войны и труда. Курская обл. Письмо в газету «Советская культура». «Был свидетелем разбирательства по иску Шеховцова И. Т. к Вашей газете и товарищу Адамовичу. Мне некоторые вопросы неясны, и я убедительно прошу Вас сообщить мне адрес Шеховцова И. Т. Отец — старый большевик, в 1937 году репрессирован, в 1946 году возвратился из Магадана. Судьба дяди, арестованного в том же 37 году, неизвестна. Эти обстоятельства закрыли дорогу в военное училище, но я и солдатом честно выполнял свой долг. Очень прошу сообщить адрес этого истца!» (Не сообщили).

Это письмо в конце января 1989 г. я получил на ЦТ, где оно не без оснований было отнесено к письмам, авторы которых не разделяют мою точку зрения.

Написал гр-ну Подворчаному: «Готов ответить на Ваши вопросы. Хотелось бы, чтобы они были конкретными и четкими, а выводы основывались бы на доказательствах». Не получил ответа на приглашение к доказательному разговору. Эмоции, вызванные репрессиями (конечно же, «необоснованными») в отношении родственников. А доказательств-то против Сталина нет. Была задумка: побеседовать с отцом гр-на Подворчаного, вернувшегося из Магадана (если он жив), или же изучить документы (приговор, справки об освобождении и др.), а потом встретиться с земляком-курянином и разобрать дело его отца и дяди.