Исповедь Плейбоя - [11]

Честно — мне вообще плевать. Днем радовался тачке, как ребенок, а сейчас как будто выжгло все. Хоть это проклятое «мамочка» перестало звенеть в ушах. Теперь там звуки вот этой сучки: сдавленный стон от оргазма, вибрация тонкого тела под моими пальцами.

Есть две правды, обе из которых я без сожаления собственными руками сбрасываю в пропасть на острые камни.

Я хочу трахнуть эту девчонку. Хочу поставить ее раком и просто выебать так, чтобы она своими криками раз и навсегда заглушила все дерьмовые «мамочки», «котики», «зайки».

И второе — я хочу увидеть, как она улыбается.

Шальная мысль взять хотя бы номер телефона, толкает меня к двери, которую Снежная королева оставила открытой. Но я стопорюсь, потому что замечаю пару сотенных долларовых купюр на стойке для обуви.

Меня просто рвет. В клочья. До состояния полного дна, которое я только что со свистом пробил и продолжаю падать дальше.

Сминаю деньги в кулаке, выхожу на балкон. Девчонка как раз собирается сесть в мой «Ровер». Привлекаю ее внимание свистом, жду, пока задерет голову, и бросаю скомканную в плотный шарик подачку.

Снежная королева уезжает, не сказав ни слова.‌‍

* * *

Я усаживаюсь на балконе, расслабленно вытягиваю ноги и выкуриваю еще пару сигарет.

Ненавижу вот такие судьбоносные встречи, и уже проклинаю себя за то, что не вышвырнул ее за первым же поворотом. Это все синяя пилюля, и теперь, когда действие «красок» потихоньку рассеивается, я вдруг остро осознаю, что сегодня, на той мокрой и скользкой как лед трассе, я чуть было не угробил свою жизнь. Просто так, ни за что, потому что позволил себе непростительную слабину, забыл, что я такое и где мое место. Одна расфуфыренная гонористая Цацка — не повод думать, что я могу стать кем-то другим. Для меня у Судьбы выписан персональный неразменный волчий билет. И мне не откупиться от него парой выброшенных в окно банкнот.

Юля приезжает утром, около шести. Долго и упорно тарабанит в дверь, игнорирует мои крики «валите все на хер!» и орет, что если я не открою, она подожжет дверь. Я слишком хорошо ее знаю, чтобы игнорировать угрозу.

Она фурией влетает внутрь. Судя по внешнему виду и потекам туши под глазами, ночевала хрен знает где. У Юльки уже пару лет есть своя квартира: однокомнатная крохотулина в малосемейке. Когда-то давно Юля могла часами говорить, как будет классно жить, наконец, одной, наслаждаться независимостью и мыть посуду раз в неделю. Квартиру ей купили родители, на сбережения, которые разделили поровну между Юлькой и ее младшей сестрой. Младшая давно замужем и живет где-то на севере страны, и, по словам Юльки, ни в чем не нуждается. В общем, родители сделали доченьке королевский подарок, а в итоге услышали много приятного о том, что именно ей, старшей, придется присматривать за ними в старости, а Лида даже на материн День рождения не смогла приехать.

— У тебя выключен телефон, — сверкает глазами Юля.

На ней дешевое платье, дешевые туфли, не очень хорошо прокрашенные волосы. Она работает учительницей в школе и на ставку перебивается, чем есть. И каждый раз, когда разговор так или иначе касается шкурных вопросов, несет свое призвание, как знамя. Считает, что лучше жить бедно, но честно, а не так, как я. «Как я» — это у нее просто имя нарицательное, этакое мерило всех смертных грехов.

— Был тяжелый день, — сонно говорю я, до сих пор ощущая последствия вчерашнего «фейерверка».

Юлька нервно копается в сумочке, достает телефон и тычет мне в лицо. Кстати, это мой подарок, ему всего два месяца, но она уже успела угробить экран, и мне требуется время, чтобы разобрать мелкий шрифт в паутине трещин.

— «Отъебись от меня», — читаю вслух, подавляя зевок.

— Это что такое, а? Это что за на хуй такой, Руслан?!

Я едва успеваю отклонить голову, потому что телефон со свистом пролетает у меня над ухом и врезается в стену. Судя по звуку удара, теперь его уже ничто не спасет. Юлька пытается ударить меня сумкой, но я перехватываю ее руки и буквально силком опрокидываю на диван. Она явно еще под градусом, потому что от нее разит дешевым спиртным. Понятное дело, что ее подружки — такие же училки, как и она — не могут себе позволить приличное бухло.

— Юль, ты меня вчера поддостала своими звонками, — говорю я.

— Вчера был наш день!

— Поэтому я тебе позвонил, ты сказала, что занята, и не ответила на мой следующий звонок. Ко мне какие вопросы?

Таблетки сделали свое дело, и голова болит намного меньше, чем могла бы, но она все равно болит, и каждый громкий звук заставляет меня морщиться от болезненных уколов за ушами. Но Юле, конечно же, плевать. Пока я спал без задних ног, она явно тщательно готовилась к представлению для одного зрителя, и, насколько я ее знаю, все равно не закроет рот, пока не отыграет роль до конца.

Поэтому я просто «выключаю звук»: она орет, размахивает руками, срывается на ноги и носится вокруг меня, как шаман вокруг ритуального костра, а я думаю о том, что сегодня меня «сняли» на встречу выпускников с четырех до восьми, а в десять у меня Диана, которая всегда хочет только меня, и только раз в неделю на один час. На больше у нее просто не хватает денег. Не в правилах агентства оспаривать выбор клиентов, но я уверен, что Алена менеджер на телефоне — все-таки осторожно озвучила ей более «бюджетную» альтернативу. И то, что Диана по-прежнему, вот уже два месяца подряд, каждую субботу хочет только меня, очень херовый знак. Как и то, что ее лучшая подружка, Кристина, тоже заказывает меня раз в неделю те же два месяца. Только ее день — воскресенье. Уверен — обе скрывают меня друг от друга.