Исповедь монаха. Пять путей к счастью - [10]

Следует отличать желание, которое приносит страдание, и желание, которое не приносит страдания. Когда человек думает: «Это действительно хорошо» – это не обязательно предполагает привязанность, следствием которой становится страдание. Как бы то ни было, если вы просто считаете что-то хорошим, нужным и полезным, подобные чувства не принесут вам вреда.

В целом есть три вида восприятия явлений: первый – когда вы считаете, что объекты имеют независимое бытие, второй – когда вы считаете, что объекты лишены самостоятельного бытия, и третий – когда вы не рассматриваете объект с точки зрения наличия или отсутствия самостоятельного бытия.

Для нас характерны первый и третий виды восприятия: мы считаем, что объекты существуют сами по себе или вообще никак не определяем для себя способ их существования. Что же касается тех, кто постиг пустоту от самобытия, но еще не полностью преодолел представление о самостоятельном бытии, то для них характерны все три вида восприятия.

Таким образом, не все виды сознания в потоке нашего ума, воспринимающие объекты как хорошие, плохие и тому подобное, обязательно предполагают представление о самостоятельном бытии. Несмотря на то, что любому виду нашего сознания объекты во всех случаях являются или же кажутся самосущими, это не всегда означает, что данное сознание удостоверяет эти объекты как самосущие. Следовательно, как бы мы ни называли свои чувства – желанием, привязанностью или иным словом, – бывает, что наше отношение к объекту как к хорошему и нужному никак не связано с неведением, воображающим самостоятельное бытие вещей. Подобные виды сознания даже могут считаться относительным достоверным познанием.

К примеру, когда мы чувствуем родство со всеми живыми существами и желаем им счастья, это познание достоверно. Подобное чувство или желание не предвзято, поскольку охватывает всех живых существ, в то время как любовь лишь к друзьям или семье в большинстве случаев смешана с привязанностью, порожденной неведением, это предвзятое чувство. Порождая разумное чувство любви, мы становимся более человечными.

Наследство

В давние добрые времена в Бурятии жил один богач. Земли ему принадлежали бескрайние. Молва о его резвых скакунах облетела все соседние края. Все было у него хорошо – много скота, красавица жена, два трудолюбивых сына. Сам он был человеком мудрым и рассудительным и хотел, чтобы сыновья выросли похожими на него.

Была у них семейная реликвия – золотой самородок размером с лошадиную голову. Часто он доставал его из тайника, и вся семья любовалась сиянием золота. Богач, боясь, что золото могут украсть закопал его от греха подальше.

Шли годы. Однажды состарившийся отец семейства вызвал своих сыновей и открыл им секрет своего завещания:

– Уходя на покой, оставляю вам в наследство наше семейное золото. Закопал я его в нашем старом стойле на глубине не менее трех метров. Тому, кто первый его откопает, оно и достанется.

– А что будет, если мы его вообще не найдем, такое может быть? – спросил обеспокоенный старший сын.

– Обязательно найдете! Только дождитесь, когда северная гора соединится с горой, что на юге нашего поместья.

Так и ушел он в мир иной. Дети исправно молились за него 49 дней, возжигая масляные лампадки. По окончании траура пошли они вместе в свое большое стойло и стали копать: один – с одного края, другой – с другого. Несколько поколений семьи богача держали скот в этом стойле, и некогда просторное помещение покрылось толстым слоем навоза, твердым, как кирпич. Укрывать здесь крупный скот было невозможно, лишь скотину помельче, а новое стойло вышло небольшим по размеру.

Каждый работал усердно, надеясь, что отец любил его больше и именно ему улыбнётся удача. Копали братья больше месяца. Их тела насквозь пропитались запахом навоза. Когда они встретились в середине стойла, надежды у каждого поубавилось – позади были горы перерытого навоза.

– Пошутил наш отец, нет здесь ничего, а я ведь предупреждал, что мы, возможно, ничего и не найдем! – с горечью в душе сказал старший брат и в отчаянии бросил лопату.

– Не может быть, ведь золото у нас семейное было. Да и время еще не пришло, видишь, ведь горы стоят до сих пор по раздельности.

– В том-то и дело, что было, да сплыло. В другом месте закопал отец, похоже, другому и достанется. А если будешь ждать, когда горы сойдутся, то даже твои дети и внуки не увидят золота.

Решили братья не огорчаться, а работать дальше и добра наживать. Поделили скотину и землю пополам. Только старший забрал себе новое, но меньшее по размеру стойло, а младшему отдал то, в котором отец спрятал клад. Там из-за перерытого навоза уже невозможно было содержать живность.

Младший не огорчился и решил вывезти весь навоз. Много времени он потратил, но от своего не отступил. С тех пор дела у младшего брата пошли в гору, и через несколько лет обновленное стойло заполнилось скотом.

В трудовых буднях время летело, однако младший брат все вспоминал предсмертные слова отца.

В один прекрасный день сходил он на южную гору и взял оттуда камешек. Затем сходил на северную гору, посидел там, полюбовался открывшимся с вершины горы пейзажем родного края и оттуда тоже взял камешек. Пришел в стойло, встал в центр, бросил камни под ноги и произнес: «Был наш отец мудрым человеком, не мог он нас так обделить!» С этими словами взял он лопату и, копнув там, куда легли камушки, сразу наткнулся на что-то твердое. Через некоторое время все стойло озарилось блеском золота.