Исповедь маркизы - [56]

Увидев это, г-жа де Парабер не выдержала, громко вскрикнула и лишилась чувств.

Я тут же отдала кучеру приказ доставить нас в дом маркизы окольными путями, чтобы мы были избавлены от этого жуткого зрелища.

XXIX

Я обещала подробно рассказать вам об одном человеке и вспомнила о нем, потому что он был первым, кого я встретила, когда, позаботившись о г-же де Парабер, вернулась домой. Это был лорд Болингброк. Мало кто может рассказать о нем, как я, ибо очень немногие его знали и, подобно мне, наблюдали за ним на протяжении всей его жизни. Господин Уолпол не желает даже слышать о лорде, состоявшем с его отцом в ссоре, в которой тот повел себя не лучшим образом, но, поскольку это будет прочитано им только после моей смерти, он простит мне воспоминание о давнем друге, которому я хочу воздать должное.

Лорд Болингброк — одна из самых примечательных и своеобразных фигур этого века. Трудно представить себе человека, сочетающего в одном лице столько ума вместе с ловкостью и благородными устремлениями, а также наделенного подобной честностью, преданностью и великодушием в суждениях и поступках. У Болингброка было два недостатка, вредивших ему в глазах других, отчего, однако, его поведение не изменялось к лучшему, но не мешавших ему наслаждаться жизнью. То были, во-первых, волокитство и, во-вторых, легкомыслие. Возраст и подлинная любовь избавили моего друга от первого недостатка; второй, объяснявшийся живостью его ума, был скорее мнимым, нежели истинным; тем не менее из-за этого недостатка его осуждали глупцы и недооценивали слишком серьезные люди, поднимающие скуку на щит. Я очень любила лорда Болингброка и теперь часто о нем думаю; мне будет поистине отрадно посвятить несколько страниц описанию его необычайно интересной и бурной жизни, о которой сейчас во Франции никто не помнит, за исключением его верных друзей — господ Матиньонов, за исключением моих современников — Вольтера, Пон-де-Веля, д’Аржанталя, а также еще одного нашего современника — маршала де Ришелье (однако он помнит лишь о том, что приносит ему пользу, тешит его тщеславие или доставляет ему удовольствие).

Лорд Генри Болингброк состоял в близких отношениях с г-жой де Ферриоль. Как уже было сказано, я познакомилась с ним в ее доме; он сразу мне понравился, как и я понравилась ему; уже со следующего дня он начал меня навещать и с тех пор не изменял этой привычке.

В ту пору Болингброку, который родился в 1672 году, было примерно сорок лет. Он был красив, если не считать огромного носа, настоящего носа Томе Сесьяля, кума Санчо; у него были превосходные манеры и внушительная внешность. Я охотно верю, что маркиза де Виллет, которая была старше Болингброка на двенадцать лет, воспылала к англичанину такой страстью, что публично объявила себя его любовницей и жила с ним, как супруга, — такого не потерпели бы ни при каком другом режиме, кроме Регентства. Лорд Болингброк был родом из известного семейства Сен-Жан, или Сент-Джон: эти англичане заимствовали у нас имена и переиначивают их на свой лад. Он женился на девице из рода Уинчкомб, еще не угасшем в ту пору, когда я познакомилась с ее мужем, но они уже давно не жили вместе. Этот вельможа, связанный узами дружбы с самыми блестящими умами Англии — с Попом, Свифтом и Драйденом, — и сам охотно и успешно упражнялся в словесности. После него осталась замечательная переписка и множество сочинений. Он славился своим красноречием в Палате общин и начал делать карьеру благодаря своим речам: на него обратили внимание в Парламенте. Королева Анна решила привлечь лорда Болингброка на свою сторону, и это ей удалось, ибо он постоянно предоставлял ей доказательства своей преданности. Вопреки всевозможным интригам, он вскоре стал военным и морским министром, благодаря чему часто общался с герцогом Мальборо. Любопытно было слышать, как Болингброк отзывался об этом знаменитом человеке. Я запомнила множество малоизвестных подробностей из его рассказов и приведу их здесь, взяв за правило излагать в своих мемуаpax то, что представляется мне интересным, в особенности если это связано с историческими персонажами.

Мальборо происходил из знатного рода, который ничем особым не отличился и не владел родовым поместьем. Его возвышение связано с исключительными обстоятельствами, о которых женщине почти немыслимо говорить. Я совершенно лишена предрассудков: в моем возрасте вы уже не принадлежите к какому-либо полу, но не забывайте, что вас будут читать другие женщины и, уважая их, проявляйте уважение к себе.

Никто не знает, что Джон Черчилль, впоследствии герцог Мальборо, получил боевое крещение, будучи совсем мoлoдым еще при г-не де Тюренне. Затем он стал пажом герцога Йоркского, впоследствии Якова II, любовницей которого была его сестра Элизабет Черчилль. Джон и Элизабет были удивительно красивы и везде обращали на себя внимание; герцог Йоркский без труда выхлопотал для своего пажа место офицера в гвардии.

И тут начинается история, о которой неловко говорить. Напрасно я подбирала бы слова, без конца крутила бы в руках перо — мне все равно не удастся вам ее разъяснить. Существуют определенные проявления силы, определенные упражнения, обычно отдаваемые на откуп бродячим акробатам, которым, тем не менее, правилами благопристойности не позволено демонстрировать их на публике. Мужчины имеют слабость придавать этим достоинствам большое значение, и немногие из них, очевидно, способны на такие подвиги.