Исповедь маркизы - [24]

— Однако, сударыня…

— Вы не желаете?

— Не я, а…

— … господин дю Деффан? — перебила она. — Разве господин дю Деффан что-нибудь желает? Я наблюдала за ним в течение четверти часа, и мне этого хватило, чтобы понять, чего от него можно ожидать. Не спорьте, их королевские высочества вас ждут, и на днях я вас им представлю. Но сейчас речь идет не об этом; я собираюсь вас похитить…

— Меня, сударыня?

— Да, вас, и без вашего мужа. Вы будете со мной обедать.

— Это невозможно.

— Невозможно? Ах! Что за деревенское слово, так здесь не говорят. Как только такая умная особа может его употреблять? Невозможно! Одевайтесь скорее и поедем; этот дом пропах монастырем, отчего меня бросает в жар. Когда вы с ним окончательно распрощаетесь?

Я не знала, что ответить на этот словесный поток, и не представляла, как оставить г-на дю Деффана дома и стремглав лететь куда-то одной! Я сопротивлялась изо всех сил, а г-жа де Парабер лишь смеялась и пожимала плечами, слушая мои возражения. Она открывала мои шкатулки и ящики, доставала оттуда наряды и украшения, откладывая в одну сторону то, что, по ее мнению, я могла оставить, и в другую то, от чего мне следовало избавиться. При этом она говорила не умолкая, напевала, вертелась по комнате, подтрунивала надо мной, целовала меня в обе щеки и издевалась над моей родственницей, ее домом, мебелью, челядью — словом, всем, что меня окружало, в том числе и над моим мужем.

Закончив разбирать вещи, г-жа де Парабер позвала мою горничную и, когда я спросила свою гостью, что она собирается делать, сказала:

— Обождите, сейчас увидите.

В комнату вошла горничная.

— Как вас зовут? — спросила ее г-жа де Парабер.

— Поле, сударыня, — ответила девушка, сделав изящный реверанс.

— Так вот, мадемуазель Поле, госпожа маркиза дарит вам эти уборы и вещи; поблагодарите ее и всегда усердно ей служите; ступайте, милочка, вас позовут, когда надо будет одеть вашу госпожу.

Я оторопела; эта особа распоряжалась моим гардеробом и купленными в Дижоне свадебными подарками, которыми я гордилась; она даже не поинтересовалась, располагаю ли я средствами, чтобы заменить эти предметы новыми. Я уже была готова выразить свою досаду вслух, но г-жа де Парабер это заметила и не дала мне открыть рот.

— Милая крошка, — сказала она, — вам следует одеваться как все; пора забыть провинцию и преобразиться; женщина ваших лет и вашей красоты не может носить всякую мишуру вроде той, от которой я вас избавляю. Не жалейте об этих вещах, купите себе другие и поверьте, если эго вас беспокоит, что у вас не будет нужды в деньгах.

Она снова меня расцеловала и так со мной любезничала, что моя досада прошла. Я даже дала обещание маркизе отобедать с ней и не покидать ее весь день.

— К нам присоединится Вольтер; я решила позабавиться, пригласив его к себе, чтобы он засвидетельствовал мне почтение, ведь этот насмешник написал и наговорил столько гадостей в адрес господина регента! Я обожаю подобные контрасты и стремлюсь к ним; я люблю все необычное и полагаю, что благодаря этому жизнь становится очень приятной. О! Что бы там ни говорили аскеты и моралисты, я ни за что не поверю, что мы появились на свет, чтобы быть несчастными!

Произнеся эти слова, г-жа де Парабер упорхнула, легкая и быстрая, как птичка; я была немало ею очарована и недоумевала, каким образом мне удастся превратиться в светскую даму и не выглядеть законченной провинциалкой. Я уже не верила в свои силы, внушив себе, что выгляжу нелепо, и опасалась замечаний и насмешек. Еще немного, и я вернулась бы в Бургундию; к счастью, зеркало меня удержало.

В то время как я занималась своим туалетом, мне доложили еще об одной посетительнице, не менее приятной, чем предыдущая; я также не могла ее не принять — мне было бы это крайне досадно. Ко мне пожаловала г-жа де Сталь, то есть мадемуазель Делоне: в ту пору она еще не вышла замуж. Два этих визита являли собой странное совпадение. Господин герцог Орлеанский и герцог Менский были заклятыми врагами, они враждовали всю жизнь, а с начала Регентства их ненависть стала неукротимой; я сразу же оказалась между двумя лагерями; уверяю вас, что это было непростое положение.

Мадемуазель Делоне сказала мне то же самое, что и г-жа де Парабер:

— Вы должны поехать в Со. Я думала о вас со вчерашнего вечера; вы обладаете всем, чтобы понравиться госпоже герцогине и стать ее любимицей. Она будет вас обожать; вы затмите всех ее фавориток.

— Вы полагаете, мадемуазель, что ее высочество соблаговолит меня принять?

— С распростертыми объятиями, поверьте, и с великой радостью. В Со часто веселятся: там играют комедии и устраивают восхитительные праздники. Больше всего на свете принцесса любит умных людей, вы же так умны, что наверняка придетесь ей по душе.

— Мадемуазель, я глупа и со вчерашнего дня уверена в этом вдвойне; я недостойна появляться во дворце, где постоянно блещет столько прекрасных умов.

— Оставьте! Вы будете там в первых рядах; я скоро вернусь во дворец и расскажу герцогине о нашей встрече; я не сомневаюсь, что вас скоро пригласят. Госпожа не упустит столь редкого случая познакомиться с особой, сочетающей в себе ум и красоту.