Исповедь гейши - [110]

Как «мать», я, естественно, волновалась за столь любимого сына.

Он уже поджидал меня на углу кафе, где мы условились встретиться.

— Я очень хотел бы жениться, мама.

Лишь теперь я поняла, почему он не захотел разговаривать со мной в магазине, где всегда толкотня.

Когда я поинтересовалась, кого же он выбрал, тот сказал, что это госпожа Судо.

Я непроизвольно вскрикнула от удивления. Ему было двадцать восемь, а госпоже Судо сорок. Это и поразило меня. Но мы ведь были в Америке, а не в Японии.

Я сама вышла замуж; за фотографа моложе меня на десять лет, и мои родственники и окружение обходились со мной, словно я совершила преступление. Это было для меня тяжелое время, и, не вынеся душевных мук, я бежала в Америку. Наш брак вызвал нездоровое любопытство у окружающих и стал жертвой их злословия. В этом отношении Америка совершенно не похожа на Японию. Чтобы разрушать брак, в котором супруги счастливы, такого здесь нет.

— Ты хорошо продумал свое решение? — спросила я.

— Мне никогда не отыскать жены столь нежной и женственной, как она. Мне никто другой не нужен.

Я должна была еще кое-что сказать ему.

— У меня к тебе просьба. Оставайся в Америке, не возвращайся в Японию.

— Ты права. Я знаю, что возвращение в Японию не сулит мне ничего хорошего. Меня и похоронят в Америке, — ответил он решительно.

Если бы мой муж и я познакомились в Нью-Йорке и жили здесь, мы наверняка не разошлись бы…

На следующий день мне позвонила госпожа Судо. Похоже, она очень волновалась и говорила едва слышно:

— Мы обручились с доктором Исии.

— Сердечно вас поздравляю. Пожалуйста, поддерживайте его по мере сил. Он наверняка добьется успеха в Америке и нуждается в вашей помощи. Он достойный человек, — поздравила я ее.

Когда на следующий день я рассказала об этом девушкам, все удивились.

Вскоре мы уже ехали в автомобиле Роберта в мэрию, а затем праздновали свадьбу. Роберт и я были свидетелями со стороны невесты, а одна знакомая супружеская пара — свидетелями со стороны жениха. Мы играли свадьбу в итальянском ресторане. Мои девушки радовались, и все желали молодым счастья.

Их будущим детям было бы крайне горько, если бы они не могли увидеть свадебную фотографию своих родителей. Поэтому мы сделали снимок доктора в его кимоно, украшенном семейным гербом (впрочем, он смотрелся великолепно и в пиджаке с брюками), с госпожой Судо, на которой было белое подвенечное кимоно из американской парчи.

Сегодня, тридцать лет спустя, этот снимок, подобно картине, висит в гостиной их прекрасного дома в Массачусетсе. Доктор и сейчас выглядит весьма импозантно и, как преуспевающий ученый, находится в расцвете сил, тогда как его жена почти не состарилась (что совершенно непостижимо). Никто не дает им их лет. Завидная пара. Судьба послала им сына. Этот молодой отпрыск тоже будущий врач.

После них еще многие подходящие пары сошлись благодаря моему содействию, пусть порой это были и неравные браки. По мере роста таких союзов я стала называть себя «брачной конторой, местопребывание Нью-Йорк». Между тем минуло тридцать лет, в течение которых многие из этих пар прожили счастливую жизнь.

Сорокапятилетний юбилей Ботанического сада в Бруклине был значительным местным событием, по случаю которого мои девушки и я, вшестером или всемером, выступали в кимоно. Фудзиэ должна была вот-вот рожать. Но она очень хотела непременно участвовать вместе с нами.

Все боялись, что роды могут начаться преждевременно. Но она не преминула подняться на сцену со своим большим животом, который пыталась упрятать за рукавами кимоно.

— Привезенные сюда пятьдесят лет назад из Японии саженцы теперь стали такими большими… Цветение вишни в Вашингтоне столь же великолепно, как и у нас в Ботаническом саду, — начала я свое выступление по-английски. Мы, шесть японок в кимоно, прохаживались с раскрытыми зонтиками от солнца по сцене, изображая небольшое представление. Бывший мэр Токио, Одзаки Юкио, подарил саженцы вишен Вашингтону и Бруклинскому ботаническому саду. Как всегда, нас фотографировали многочисленные посетители. С вишневыми цветами на заднике сцены все выглядели очень красиво. Фудзиэ предприняла все возможное, чтобы скрыть свой живот под зонтиком. Все стояли, и лишь она одна сидела. Другие постоянно наклонялись к ней и шептали:

— Не вздумай только здесь рожать.

Внутренне я очень волновалась, но наше выступление на сцене прошло с успехом, как говорится, без сучка и задоринки.

Через три дня у Фудзиэ родилась девочка. После этого мы стали чаще выезжать на природу и сообща заботились о малышке, словно это был наш общий ребенок. Маленькая Фудзиэ сейчас изучает юриспруденцию и будет адвокатом…

Моя лавка, а также мой дом все чаще становились местом встречи молодых японцев. Конечно, им недоставало родителей, ведь они жили в далекой, чужой стране. Те, что женились или вышли замуж за американцев, особенно тосковали по японской речи и хотели услышать ее. По выходным все наведывались ко мне, и, хотя я готовила лишь простые кушанья вроде одэн, тонкацу и риса с карри, они им чрезвычайно нравились. Несмотря на то что прошло уже тридцать лет и выросло уже новое поколение, мое жилище и поныне остается местом встречи молодежи. Сегодня на каждом углу встретишь японский ресторан, но цены там не по карману студентам. У меня же можно поболтать по-японски и подкрепиться, что всем очень нравится. Каждое воскресенье мой дом бывает полон молодежи. Общаясь с молодежью, я как бы тем самым продлеваю свою молодость.