Испорченная женщина - [7]

– Здравствуйте. Мадам Салерн, я полагаю? Меня зовут Оливье Гранше…

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. Катрин Салерн сбита с толку. Она говорит себе, что такой высокий человек просто не поместится в ее крошечной квартирке. И потом, он не студент… Конечно, она это и раньше знала. Но, поскольку он в результате не оказался ни юным студентом, ни профессором средних лет, она не знает, как себя с ним держать… Потому что… Что? Она увидит его всего раз или два, в конце концов, ей с ним детей не крестить. Надо же, она стала говорить, совсем как Анриетта. От будущего жильца приятно пахнет туалетной водой. Катрин неожиданно хочется, чтобы такая же туалетная вода была и у Жана – этот запах будет его молодить. Если она найдет такую в парфюмерном магазине, то обязательно купит.

Оливье Гранше проходит на кухню. Он машинально открывает холодильник и не может скрыть удивления, обнаружив, что тот полон.

– Как это мило с вашей стороны – позаботиться о моем пропитании!

– Ничего особенного, – бормочет Катрин Салерн.

– Что вы! Это просто материнская забота! Он произносит это с легкой иронической улыбкой, но Катрин ее не замечает. Она опускает голову и густо краснеет: его слова о материнской заботе очень задели ее.

– Я пошутил! – восклицает он. – Я вас обидел?

– Да нет, это естественно. (Она всегда отвечает невпопад, когда чувствует себя смущенной.) Я действительно, наверно, ровесница вашей матери…

– Ну, это вы сильно преувеличиваете! – Он снова улыбается. – Судя по всему, я показался вам лет на пятнадцать моложе, чем есть на самом деле!

Они стоят в тесной полутемной прихожей, и Катрин Салерн краснеет еще сильнее, внезапно осознав, какое маленькое расстояние отделяет ее от молодого человека.

– Вы хотите посмотреть остальную часть квартиры?

– Если вам угодно, но, как вы знаете, я ее уже видел.

– Да, конечно! Как я могла забыть! Вот, это комната, а здесь, справа, – ванная.

Катрин Салерн бросает взгляд на занавеску для ванны и замечает, что она грязная. Она тут же предлагает принести в следующий понедельник новую.

– Или раньше, если у меня будет время, – добавляет она. – Но в понедельник наверняка. В этот день я не работаю.

– Но вы и без того много для меня сделали… Мне неудобно вас беспокоить.

– Нет-нет, никакого беспокойства…

Голос Катрин срывается. Ей хочется поскорее уйти. Она чувствует себя неуютно. В доме, должно быть, слишком сильно топят, потому что Катрин неожиданно становится душно.

– А кем вы работаете? – спрашивает молодой человек. Очевидно, он очень любопытен и к тому же никуда не торопится.

– О, у меня маленький магазинчик подарков… Мой собственный. В двух шагах отсюда, на улице Севр, напротив банка «Лионский кредит».

– Я буду время от времени заглядывать к вам.

– Но по понедельникам я не работаю…

– Ничего, в неделе есть и другие дни.

Почему она сказала, что не работает в понедельник? Катрин внезапно холодеет: он может подумать, что она разрешила ему приходить в остальные дни…

Отбросив эти мысли, Катрин берет пальто, открывает входную дверь и уверенно жмет руку своему постояльцу. Она вновь обрела свой высокомерный вид и уже забыла про недавнее смущение. Она прощается с ним до понедельника и выходит. Идет к лифту, который находится в глубине коридора. Ее постоялец еще не закрыл дверь, и она чувствует, что он смотрит ей вслед… Она старается идти уверенной походкой и – в особенности – не покачивать бедрами. Но неожиданно она оступается и чуть не падает. Она опирается о стену, выпрямляется и, не оборачиваясь, с гордо поднятой головой доходит до лифта. Она знает, что выглядит смешной, она даже опять покраснела – но, к счастью, он не видит ее лица. В доме девять этажей. Они на шестом, поэтому глупо было бы спускаться по лестнице, тем более что тогда ей пришлось бы вернуться и снова пройти мимо него… Поэтому она вынуждена ждать лифта.

У себя за спиной она по-прежнему не слышит щелчка закрывающейся двери. Он наверняка все еще смотрит на нее, однако не произносит ни слова. Наконец, Катрин открывает дверцу лифта и входит в кабину. В тот же момент она слышит, как дверь квартиры захлопнулась. Она бросает взгляд в зеркало, висящее на стене лифта: щеки у нее пылают, а нижняя губа нервно подрагивает. Катрин Салерн в полном смятении.

Она возвращается в магазин. Ее отсутствие продлилось дольше, чем она предполагала. Катрин присаживается за стол. Ей хочется плакать, хочется вернуться домой и лечь в постель. Она плохо себя чувствует. Она снова думает о своем постояльце и его туалетной воде. О его плохо выглаженной синей рубашке. Она злится на саму себя и на него. Она вела себя, как девчонка, которая краснеет каждые пять минут… Она думает о том, как оступилась в коридоре, и ей становится стыдно за свою неуклюжесть.

А он – почему он так смотрел на нее? Почему не торопился закрывать дверь? И почему спросил, где она работает? Явно излишнее любопытство! Она неожиданно вспоминает, что на самом деле он спросил, не где она работает, а чем она занимается. Катрин снова краснеет. Надо же быть такой глупой!

6

ВОТ ТАК Мадам и начала о нем думать. Сначала весь остаток дня, затем всю неделю вплоть до понедельника, когда купила и принесла новую занавеску для ванны. Она думала о нем не как зрелая женщина, а, скорее, как юная девушка, ибо у нее не было ни одной скверной мысли. Если бы в тот момент ей пришлось исповедоваться, ее трудно было бы упрекнуть в плотском грехе или хотя бы в греховном желании. По-моему, она тогда вообще толком не знала, что такое желание.