Испорченная кровь - [55]

заполняется, а затем начинает выкладывать поленья в

углах комнаты. « На случай, если мы окажемся,

заперты снова», — думаю я.

— Можем ли мы оставить дверь открытой?

Вклинить что-то в дверной косяк, чтобы она не

закрылась?

Айзек проводит рукой по затылку. Его одежда

грязная и покрыта бесчисленными щепочками.

— И будем ли мы охранять дверь? В случае

если кто-то запрёт её посреди ночи?

Я качаю головой.

— Там нет никого, Айзек. Они высадили и

бросили нас здесь.

Кажется, что он пытается сказать мне что-то.

Это меня бесит. У него всегда была склонность

считать меня хрупкой.

— Что, Айзек? — говорю я со злостью в голосе.

— Просто скажи.

— Генератор, — отвечает он. — Я видел такие

раньше. У них есть подземные резервуары с

прилагающейся системой трубок.

Я не поняла его в начале. Генератор...

отсутствие окон в задней части дома... система

трубок для пополнения дизельного топлива.

— Боже мой, — я опускаюсь на диван и

зажимаю

голову

между

колен. Чувствую, что

начинаю

задыхаться. Слышу шаги Айзека по

деревянному полу. Он хватает меня за плечи и

поднимает на ноги.

— Посмотри на меня, Сенна.

Я слушаюсь.

— Успокойся. Дыши. Я не позволю, чтобы с

тобой что-нибудь случилось, хорошо?

Я киваю. Он трясёт меня, пока наши взгляды не

встречаются.

— Хорошо? — снова говорит он.

— Хорошо, — повторяю я за ним. Айзек

отпускает меня, но не отходит в сторону. Он

притягивает меня в объятия, и я зарываюсь лицом

ему в шею.

— Он заполнял этот бак, не так ли? Вот почему

нет окон в той части дома.

Молчания

Айзека

достаточно

для

подтверждения.

— Вернется ли он? Теперь, когда у нас есть

открытая дверь, и мы можем заполнить его сами? —

маловероятно. Теперь это наше наказание, когда мы

выяснили код? Награда и наказание: « Вы можете

выйти на улицу, но теперь это только вопрос

времени, прежде чем закончится топливо, и вы

замёрзнете». Тик-так, тик-так.

Айзек сжимает меня крепче. Я чувствую, как

напряжены его мышцы под моими ладонями.

— Если он вернётся, — говорю я. — Я

собираюсь его убить.

Я прекратила резать себя с тех пор, как

встретила Айзека. Не знаю, почему. Может быть,

потому, что он заставил меня чувствовать, и мне

больше не нужно для этого лезвие. Вот зачем мы это

делаем, не так ли? Режем себя, чтобы чувствовать?

Сапфира бы так и сказала. Дракон и её жизненные

нравоучения. « Поскольку люди могут выбирррать,

между злом или добррром, в действительности,

никто из них не относится ни к той, ни к другой

стороне».

Теперь чувств слишком много. Я хочу обратно в

свою белую комнату. Что можно противопоставить

порезам? Завернуться в кокон и никогда не выходить

из него. Я кутаюсь в перину на чердачной кровати,

так мы называем это место — чердак. Моя комната.

Место, куда похититель перенёс меня, и где переодел

в пижаму. Зачем он перен ёс меня сюда? Я не знаю,

но мне начинает нравиться этот чердак. Музыка

почти не слышна, когда я зав ёрнута в одеяло.

« Landscape» играет не переставая. Первая из наших

песен. Та, с помощью которой он дал понять, что

понимает меня.

— Ты похожа на самокрутку, — говорит Айзек.

Он почти никогда не приходит сюда. Я чувствую, как

он касается моих волос, торчащих из верхней части

моего кокона. Зарываюсь лицом в белое и пытаюсь

задушить себя. Я поменялась с ним одеялами. Он

взял красное, потому что я не могу на него смотреть.

— Внизу есть кое-что, на что ты должна

взглянуть, — сообщает он. Айзек гладит меня по

волосам так, что усыпляет меня. Если доктор хочет ,

чтобы я встала, то должен это прекратить.

Я поднялась сюда сразу после того, как мы

обнаружили электрический забор и притащили дрова

в дом. Айзек, наверное, нашёл снаружи что-то ещё.

— Если это не мёртвое тело, я не хочу

смотреть.

— Ты хотела бы увидеть труп?

— Да.

— Это не мёртвое тело, но мне нужно, чтобы

ты пошла со мной, — он вытаскивает меня из

импровизированного кокона и поднимает на ноги, но

отпускает не сразу. Айзек крепко сжимает меня там,

где его руки касаются моего тела. Затем тянет меня

за собой, взяв за руку, будто я реб ёнок. Я

спотыкаюсь, пока плетусь за ним. Мужчина ведёт

меня вниз. К деревянному шкафу. Распахнув дверь,

он держит меня за плечи, заставляя встать перед ним

и заглянуть внутрь.

Сначала я вижу только дрова. Затем он вытягивает

руку с розовой зажигалкой «Zippo » и держит её

настолько близко к внутренней стенке, насколько

возможно. Странно, какие-то надписи на стене.

Некоторые поленья заслоняют их. Я тянусь и

перемещаю пару брёвен. Меня охватывает дрожь.

Айзек обнимает меня за талию, а затем ведёт назад к

дивану, и помогает сесть. Мне хочется вырваться и

пойти посмотреть ещё немного, но я чувствую.

Чувствую слишком много. Если я не перестану

чувствовать, то просто взорвусь. Страницы моей

книги — много-много страниц — наклеены на

внутренней стенке шкафа, словно пощёчины.