Испорченная кровь - [48]

себя чувствовал. Она могла послать меня ко всем

чертям.

К тому времени, когда Бренна заметила меня, было

слишком поздно делать вид, что она меня не видит.

Девушка притормозила, затем остановилась передо

мной и упёрлась руками в колени. Я наблюдал, как её

спина вздымалась и опускалась. Она тяжело дышала.

— С Рождеством, — поприветствовал её я. —

Прости, что отрываю тебя от бега.

Она подняла голову и посмотрела на меня из

этого своего полусогнутого положения, подтвердив

моё предположение, что девушка не желала меня

видеть.

— Я не хотел расстраивать тебя в последний

раз, когда ты была у меня дома, — извинился я. —

Если бы ты дала мне шанс извиниться я бы…

— Ты не расстроил меня, — ответила она. А

потом: — Я закончила свою книгу.

Закончила свою книгу? Я разинул рот.

— За эти три недели, что я тебя не видел? Я

думал, ты только начала.

— Да, но я уже дописала её.

Я открыл и закрыл рот. У меня ушёл год, чтобы

закончить рукопись, и это, не принимая во внимание

время, которое я потратил на исследования.

— Так значит, когда ты ушла, ты ...?

— Я поняла, что должна была написать, —

сказала Бренна, будто это была самая очевидная

истина в мире.

— Почему ты ничего не сказала? Не позвонила

мне? — я чувствовал себя эмоционально зависимым

старшеклассником.

— Ты же автор. Я думала, ты поймёшь.

Я пытался подавить свою гордость и сказать ей,

что не понял. Я даже обед никогда в жизни не

пропускал ради того, чтобы закончить историю.

Никогда не чувствовал даже толику страсти,

достаточно сильной, чтобы побудить меня так

сделать. Я не стал говорить ей об этом потому, что

боялся, что она подумает обо мне. Об известном

авторе более десятка бестселлеров Нью-Йорка.

— О чём ты написала? — спросил я.

— О своей Испорченной Крови.

Меня прошиб озноб.

— Ты написала, что в тебе есть нечто дурное?

Почему ты так поступила?

В ней не было ничего претенциозного. Никакой

показухи, никаких попыток произвести на меня

впечатление. Она даже не пыталась скрыть жестокую

правду, которая напоминала ледяные струи воды,

направленные в лицо.

— Потому что это правда, — безразлично

ответила она. И я влюбился в неё. Ей не нужно

пытаться стать особенной. В ней есть всё то, чего нет

во мне.

— Я скучал по тебе, — сказал я. — Могу ли я

прочесть твою книгу?

Бренна пожала плечами.

— Если тебе хочется.

Я наблюдал, как струйка пота стекала вниз по

шее девушки и исчезала между грудей. Волосы у неё

были влажные, лицо раскраснелось, но мне всё равно

хотелось схватить её и расцеловать.

— Поехали со мной к моим родителям. Я хочу

провести рождественский ужин с тобой.

Я думал, ч т о она откажется, и мне придётся

потратить минимум десять минут, убеждая её. Но я

ошибся. Она согласно кивнула. Я был слишком

напуган, чтобы сказать что-нибудь, когда Бренна шла

со мной к машине, боясь, что девушка передумает.

Без каких-либо возражений она забралась на

переднее сиденье и сложила руки на коленях. Всё это

выглядел слишком чопорно.

Как только мы выехали на дорогу, я потянулся к

радио. Мне хотелось послушать рождественские

гимны. Хоть так подготовить её к рождественской

суматохе, с которой ей придётся столкнуться в доме

Ниссли. Бренна перехватила мою руку.

— Давай не будем включать его?

— Конечно, — ответил я. — Ты не любишь

музыку?

Девушка уставилась на меня, потом посмотрела

в окно.

— Все любят музыку, Ник, — сказала она.

— Но не ты?

— Я не говорила этого.

— Ты имела это в виду. Умоляю, расскажи мне

что-нибудь о себе, Бренна. Просто дай мне хоть

какую-то информацию.

— Хорошо, — ответила она. — Моя мать

любила музыку. Она звучала в нашем доме с утра до

вечера.

— Поэтому ты не любишь её?

Мы завернули на подъездную дорожку возле

дома моих родителей, и она воспользовалась этим,

чтобы не отвечать на мой вопрос.

— Довольно мило, — сказала Бренна, когда мы

затормозили.

Дом моих родителей выглядел довольно

скромно. Последние десять лет они потратили на то,

ч т о б ы всячески его модернизировать. Если дом

показался ей милым снаружи, то, как она оценит

кухонные столешницы, выполненные из розового

мрамора или фонтан в виде писающего мальчика,

установленный в центре холла. Я дождаться не мог,

когда Бренна увидит всё это.

Когда я ещё жил в этом доме, пол у нас был

покрыт

линолеумом,

а

сантехника

работала

нормально только десятую часть времени. Бренна

никак не прокомментировала гигантских оленей,

украшающих лужайку, и венок, размером с входную

дверь. Она просто выскочила из машины и

последовала за мной в дом, где прошло моё

счастливое детство. Я взглянул на неё, прежде чем

открыл

дверь:

спортивная

одежда,

волосы

растрепались и облепили лицо.

Какая женщина прыгнула бы в машину на

Рождество, чтобы встретиться с вашей семьёй, не

надев кардиган и платье? Она. После неё все прочие

женщины казались пресными и фальшивыми. С

Бренной не соскучишься.

— Это о тебе, Сенна?