Исполняющий Желания - [20]
Вдохнув поглубже, Ари что есть сил крикнула:
– Стража!
Парни, услышав крики, только рассмеялись. Тот, что пониже, склонился к Ари, обдав ее смрадным дыханием.
– Ты что, не знаешь? Городская стража не лезет в дела Тига. Им сам король приказал. Некому вас спасать, мисс, никто не придет.
Она звала не городскую стражу, но какая разница! Королевские стражники, стоявшие слишком далеко, ее не слышали. Как глупо, что она приказала им ждать на улице!
Помощи ждать неоткуда.
Оставалось надеяться только на себя.
Глава 8
Бедняков Косим-Таласа хоронили на вершине холма. Здесь, высоко над городом, всегда царило безмолвие. Далеко внизу торговцы ворочали тюки с товаром, лодочники с плеском опускали весла в городские каналы и швартовались к рыночным пристаням. Но в вышине на обвеваемом ветрами, поросшем травой склоне холма среди бесконечного мертвого молчания лишь изредка вскрикивала одинокая чайка.
Себастиан взобрался на холм по узким ступеням, высеченным в каменистой земле, и оглянулся, чтобы проверить, не идет ли кто за ним.
Он не беспокоился, что мать вырвется из наркотического беспамятства и придет на могилу старшего сына. Или отец вдруг вернется из Балаваты и явится взглянуть на дело рук своих. И все же Себастиану было неуютно на открытом склоне спиной к дороге, и он прибавил шагу.
По холму змеилась длинная, вырубленная в земле лестница: сорок четыре утоптанные площадки, от одной до другой – по тринадцать ступенек. Всего пятьсот пятьдесят девять ступенек. А на самом верху, справа от лестницы, девяносто восемь надгробий за старым узловатым оливковым деревом, которое уже давно не давало плодов.
Горе тупым клинком неотступно давило на старую рану. Себастиан потер ладонью грудь, стараясь облегчить боль. Присев у могилы брата, он провел пальцами по буквам, которые сам неуклюже выбил на могильном камне полгода назад перед похоронами:
«Пэрриш Вонн. Любимый брат».
Себастиан намеренно не прибавил «и сын». Пускай отец не тревожит брата хотя бы после смерти.
– Я нашел работу, – тихо сказал он, пока ветер шептал что-то в ветвях старой оливы, а солнце припекало могильные камни. – Работаю у короля, представляешь? Живу во дворце. Ну, то есть в пристройке к королевскому манежу. Я оружейник.
Себастиан часто вспоминал смех брата. Как он обнимал младшего за шею и, подтрунивая, ерошил ему волосы. «Ты такой умный, Себастиан, такой упрямый! Если кто и выберется из наших трущоб, не отработав сначала на Тига, то только ты!» – говорил Пэрриш.
Брат оказался прав – однако Себастиану это служило слабым утешением.
Он убедился, что по-прежнему один на кладбище, и стряхнул с могильной плиты сухие травинки.
– И платят хорошо. Выполняю заказы аристократов. Некоторые из них тоже ничего, люди как люди. Познакомился с принцессой – она очень милая.
Слово «милая» для описания принцессы не подходило, однако другого слова Себастиан подобрать не смог. Как описать человека, который одевается в простую одежду, как будто не хочет привлекать внимания, однако смотрит собеседникам прямо в глаза? Как назвать того, кто обращается со слугой как с равным и отдает распоряжения придворным так уверенно, словно ни секунды не беспокоится о последствиях?
Впрочем, брату надо поведать о более важных делах.
Себастиан обернулся на звук шагов и увидел на ступеньках лестницы двух женщин в выцветших синих накидках.
– Я сегодня ненадолго, – произнес он, повернувшись к надгробию. – Принцесса заказала мне оружие, времени в обрез. Просто хотел тебе сказать, что нашел работу, у меня все в порядке. Раз в неделю отношу маме продукты, но долго с ней быть не могу. Ты и сам знаешь, какая она…
Себастиан замолчал и прислушался к глухим ударам своего сердца. Конечно, Пэрришу хотелось бы узнать, что у брата все в порядке, и у матери довольно еды, но было еще кое-что… очень важное.
Глубоко вдохнув, Себастиан проговорил:
– Отец пока в Балавате, собирает деньги для Тига. Когда вернется – не знаю. И не знаю, где буду я, когда он все-таки вернется. Во дворце мне платят в три раза больше, чем я получал у торговцев, и за год я скоплю довольно, чтобы купить домик подальше отсюда.
Следующие слова дались нелегко. Сдерживать ярость, закипавшую при мысли о том, что в смерти Пэрриша виновен отец, было нелегко. Однако другого пути не было. Только так он надеялся сохранить рассудок, остаться самим собой.
– Я помню, я обещал покарать его за то, что он убил тебя, но…
Шрамы на спине снова напомнили о себе тупой болью.
Но – какое короткое слово… «но» – будто мостик Себастиана между его прошлым и будущим.
Он не хотел дожидаться возвращения отца в Косим-Таласе.
Он не хотел швырнуть ему в лицо правду о смерти Пэрриша.
Не потому, что боялся отцовского гнева… хоть так оно и было.
Не потому, что знал: после таких слов наказания не избежать. Этот урок Себастиан хорошо усвоил под ударами хлыста, исчертившими шрамами его тело.
Он не хотел выступать против отца, потому что где-то глубоко, под застарелыми шрамами и стыдом, таилась пропасть, в которой безмолвно бурлила ярость. Эта ярость терпеливо ждала того мгновения, когда защитная оболочка души Себастиана расколется, даст хотя бы тонкую трещинку, – и тогда она выплеснется, будто лава, и уничтожит все на своем пути.
У Лорелеи Дидерих, наследной принцессы Рэйвенспира, есть и любовь близких, и уважение подданных. Но все меняется, когда ее отец связывает себя узами брака с Ириной. Могущественная ведьма, жаждущая захватить трон, не просто околдовывает короля, она лишает его жизни, а Лорелею – семьи. Но Лорелея бежит из замка. Впереди ее ждут долгие годы скитаний и тяжелейших тренировок. Но однажды придет день, когда принцесса наконец поймет: ее силы сравнялись с силами мачехи! И час возмездия настанет.
Он сделает все возможное, чтобы вернуть ее доверие Отпуск именно то, что Итану нужно, чтобы сбежать от голодных, одиноких самок своей стаи. Намереваясь хорошенько оттянуться, он не мог не думать о том, какое множество красивых девиц предлагает ему курорт, а вовсе не разнообразие еды. Но как только волк встречает Гвен, уже никто не вызывает в нем интереса. Итан приехал на отдых, чтобы избежать спаривания. И поэтому, он не собирается терять свою свободу без борьбы. Гвен была просто сбита с толку, когда услышала от своей пары полное отрицание того, кем они друг другу приходятся.
Ничто не остановит волка, нашедшего свою пару… даже ее собственные сомнения. После того как тот ублюдок бросил ее четыре года назад, Саманта знает, что она никогда не заполучит то, чего она действительно хочет. Когда она случайно набредает на город волков и просит их вожака разрешить ей остаться, она думает, что он соглашается лишь потому, что его заинтриговало нечто новое, ведь Саманта перекидывается не в волка, а песца. Она понимает, что все будет по-прежнему, едва она надоест вожаку. Джейсон понял, что его влечет к Саманте в ту самую секунду, когда она упала в обморок ему на руки.
«Ты — страна». Эти слова направляют каждое движение королевы Моны с детства. Она считает, что все ее действия и желания должны в первую очередь основываться на том, что лучше для озера Люмен. Это помогало ей выжить после вторжения алькоранцев, это дало ей силы вернуть страну, и теперь эта стальная решимость нужна ей для столкновения с деспотичным Седьмым королем Селено. Но, когда ее дипломатическая миссия приводит к болотам Сиприена в компании не лучших спутников, Мона понимает, что, хоть она и страна, она и та, что закрыта принципами и скована ошибками прошлого.
Что произошло три года назад? Дилан Стерлинг — аномалия, его сны предвещают события. Но с годами его дар превратился в проклятие. В темное проклятие в форме странного мужчины, охотящегося на него. Убивающего его. Но, в отличие от других людей, когда Дилан просыпается от кошмара, он все еще испытывает боль пыток. Ужас убийства продолжает впиваться в него. Боль, похоже, стала его частью. А потом повторяющийся кошмар раскрывает подсказку, что поможет ему понять правду о своем «состоянии». Время не на его стороне, с каждым днем границы между сном и реальностью все сильнее стираются.
Что похоронено — или кто похоронен — на заднем дворе Сюзанны? Когда призрак Марии де Сильва из девятнадцатого века будит ее посреди ночи, Сьюз понимает, что это не обычный визит вежливости — и не только потому, что к ее горлу приставлен нож. При жизни Мария была невестой Джесса — того самого Джесса, которого убили сто пятьдесят лет назад. Того самого Джесса, в которого Сьюз влюблена. Мария угрожает Сьюз, требуя прекратить строительные работы на заднем дворе. И Сьюз, кажется, догадывается, обнаружения чего — или, точнее, кого — Мария боится.
Нив Найтли живет в обычном мире. Здесь дежавю — лишь обман разума. Здесь не обращают внимания на совпадения. Здесь никто не думает о сбоях реальности. Нив Найтли живет во лжи. Но, когда ее кошмар о трагедии на следующий день становится правдой, она больше не может обманывать себя. Блестящая эмаль разбилась, и она заметила то, что скользит под поверхностью. Теперь у нее есть шанс понять загадку, что терзала ее с детства. Но при этом она сталкивается с двумя людьми, чего точно не ожидала. С любовью ее жизни, Диланом, загадочно пропавшим три года назад, и его странным лучшим другом Ромером, который и сам хранит секрет. Романтика, затаенная вражда и искупление теряют важность, пока их жизни запутываются от случаев, лежащих вне царства науки.