Исполнитель - [12]

И как назло — Россия начала операцию в Сирии. С этого момента — администрация была заинтересована в одном — чтобы Путина не было. И как это случится — ее не интересовало…

Однако, уже в конце шестнадцатого все стало с ног на голову…

Вместо понятного, элитного демократического кандидата — на выборах победил маверик. Тот кто победить не должен был. Ни при каких раскладах. Тот, кто напрочь опрокидывал все хрупкие и сложные внутриэлитные соглашения, позволявшие жить самому и давать жить остальным. Тот, кто мог на сто восемьдесят градусов развернуть курс страны. К его победе не были готовы. Но она произошла. И с этого момента — все медийные и лоббистские мощности страны — подключились к беспрецедентной для США атаки на вновь избранного американского президента.

Сначала придумали, что в выборы вмешались русские. Потом — что президент совершил ряд значительных нарушений уже в период президентского срока, в частности по преступной небрежности разгласил государственную тайну.

Президенту удалось выдержать удар и контратаковать, используя свои лоббистские и партийные возможности. Начали очерчиваться контуры крайне грязной истории — как действующий президент — демократ, вместе с кандидатом в президенты — демократом — ради избрания последнего использовал возможности государственных структур, в частности ФБР для получения информации и компрометации конкурента. Кроме того, как оказалось и демократический кандидат имела подозрительные контакты с русскими. И еще до этого — всплыл старательно заминаемый скандал о том, что один из самых высокопоставленных чиновников Белого дома предыдущей администрации — оказался гомосексуальным педофилом. Если бы эти все скандалы произошли с кандидатом от Республиканской партии — уже были бы и слушания в Конгрессе и дикий скандал в прессе. Но так как это все произошло с демократами — демократическая пресса и лоббисты были вынуждены отступить в глухую оборону, огрызаясь ответными выпадами и обвиняя Белый дом в использовании возможностей спецслужб для компрометации конкурентов и подрыва демократического процесса. Хотя Белый Дом всего лишь решил снять гриф секретности и обнародовать документы, изобличающие конкурентов — и никто не опроверг факты, приведенные в этих документах. Значит, речь шла о том, имеет ли право власть говорить о грязных проделках оппозиции — или только оппозиция имеет право говорить о грязных проделках власти.

Потом — настал 2020 год и добро и зло схлестнулись на избирательных участках США. И победило как водится добро в лице пожилого (это мягко сказано) бывшего вице-президента США, который оказался самым пожилым из избранных президентов США за всю историю страны. Он путал дочерей и внучек, падал поднимаясь по лестнице, не мог прицепить микрофон, потому что у него тряслись руки, забывал, какой сегодня день. Но его все равно избрали, потому что США только предстояло узнать смысл слов «гонка на лафетах».

Правда избрание прошло не так как планировали демократы. «Большой синей волны» не получилось — их кандидат прошел не только в тяжелейшей борьбе, но и с явными подтасовками. Нормализации не получилось — теперь полстраны верило, что у них нелегитимный президент и озлобилось. А потом случилась Украина, случился мировой кризис, случилась победа республиканцев на промежуточных выборах, и главное — прежний президент США, проигравший в 2020 году, явно шел на реванш.

И в этом неприглядном бурлении говн, отзывающемся падением авторитета США, как среди граждан страны, так и за рубежом — только самые внимательные из аналитиков отследили новую, и очень опасную тенденцию. Каждая из политических партий США, а так же крупнейшие из лоббистских групп — обзавелись собственными частными спецслужбами, силовыми возможностями и начали долговременную работу по внедрению в силовые структуры преданных им людей — фактически приватизируя право государства применять силу и политизируя силовые структуры. А сами сотрудники силовых структур, среди которых все чаще попадались те кто в молодости прошел некоммерческие фонды и волонтерские организации — все чаще выявляли в своей служебной деятельности политические симпатии и использовали служебные возможности для влияния на политику. Дело Питера Стржока и Лизы Пейдж — было первым, но явно не последним.[20]

…

Сам Вашингтон — выглядит совершенно не так, как должна была бы выглядеть столица сверхдержавы — и тому есть предпосылки. Первая — архитектурные ограничения. Площадь самого Вашингтона жестко ограничена законом, есть так же ограничения на высотность застройки — самое высокое здание не должно быть выше купола Капитолия. Поэтому, чиновники, отработав, уезжают в пригород Вашингтона, Джорджтаун, в котором подобных ограничений нет. Население же самого Вашингтона составляют в основном чернокожие. В городе полно исторических зданий, которые сносить и перестраивать нельзя и профсоюзы, которые устанавливают такие требования, что проще ничего не делать[21]. Плюс к этому — Вашингтон не имеет своего представителя в Конгрессе США, так как считается, что в этом случае избранник будет представлять не народ, а как бы саму власть. Потому, когда распределяются бюджетные ассигнования — о Вашингтоне позаботиться некому. Разъяренные вашингтонцы написали на своих номерных знаках «taxation without representation»