Исполни волю мою - [5]
— Хвалят? Меня?!
— Да, особенно Дмитрий Фёдорыч. Говорит, за анализ произведения никогда и никому не ставил "отлично", ибо на высший бал, — он кокетливо возвёл указательный палец в потолок и подмигнул мне, — на высший бал знает только Господь Бог и он сам. А Вам за Пушкина поставил пятерку, хотя и с минусом. Соображения субординации, понимаете ли…
— А мне казалось он меня не любит.
— Ну, мы тут учим, Анна Владимировна. Любить студента в полномочия преподавателя не входит.
— Валерий Сергеевич, вы не поняли, я говорю не о личной антипатии профессора Осинова к моей персоне. Он не считал меня достаточно компетентной в предмете.
— Да он и сам не ожидал от вас подобной работы. Мне признался — с теорией у вас слабовато, на лекциях отвлекаетесь, часто не по делу. Зато на практике Вы его удивили. Жалко, говорит, отпускать на вольное учение. Чувствуется скрытый потенциал. Мыслите не по шаблону, делаете нестандартные выводы.
Было приятно. Когда я откинула любовную лирику Сан Сергеича и остановилась на нейтральном "Зима. Что делать нам в деревне, я скучаю…", то ещё не знала в какие дебри меня занесёт. Ломанулась проторенным путём: пересчитала все ямбы и хореи, наткнулась на обилие перрихиев в начале стихотворения и почти полное их отсутствие в конце. Отсюда и неожиданная мысль: тоска и меланхолия, а не дружеское посещение Музы батьковны побуждают лирического героя взяться за перо и… "по капле, медленно" выдавить из себя чудо — гимн русской женщине, апогей жизнелюбия и согласия с самим собой.
Америки я не открыла, примерила великому поэту свой жизненный принцип "чем хуже — тем лучше". Меня лично он мобилизует. По-моему, Пушкину тоже подошёл. Что и было им доказано в поэтической форме. Может быть, его "Зиму" под таким углом никто никогда не расматривал. Но в данный момент эта работа сослужила плохую службу.
— Валерий Сергеич, так что Вы решили? Насчет перевода…
— Да что я могу решить? Дам добро, а не то и вовсе сбежишь. Ты Гаранина, девица себе на уме, настырная, однако советую учиться, развивать способности.
— Спасибо! Я Вам так благодарна!
— Погоди благодарить, выслушай. Подготовься как следует. Досдашь три зачета и экзамен по древнерусской литературе экстерном. И переходи на второй курс заочного отделения. Там программа иначе. Глядишь, осенью и на третий курс переберёшься.
Распрощались мы тепло и надолго, я чуть не прослезилась и на шею не бросилась ректору с поцелуями и объятиями. Вовремя одумалась. Вложив в улыбку всю степень благодарности, с достоинством удалилась.
На новую квартиру мы переехали только летом…
Следующий месяц превратился в кошмар. В течении двух недель я сдавала экзамены и оформляла перевод, столкнувшись с бюрократией, как независимой формой жизни, призванной эту жизнь всячески усложнять. Объяснение с Леной тоже состоялось на повышенных тонах. В конце концов крикнув: "Мне не нужна такая жертва!!…" — подруга перестала со мной разговаривать. Я смирилась, решив принять всё как есть. Поиск работы поначалу тормознулся не отсутствием рабочих мест, а моими внешними данными. Везде, куда бы я не обращалась, меня принимали за малолетку, причем хилую и низкорослую.
Но мир не без добрых людей, через третьи руки мне удалось найти по нашим временам приличную работу, которую я окрестила "три в одной". В захудалой прокуренной забегаловке, числясь по трудовой "официанткой", я попутно мыла посуду и драила полы. Несмотря на минимальный состав персонала: кроме директора, он же менеджер, здесь трудились шеф-повар, бухгалтер-кассир и я, — доход заведения был скудным. Народ пообнищал, месторасположение закоулочное, да и так называемые "крыши" постоянно менялись. Чего-то всё делили между собой, пили-ели на халяву и требовали почтительного к себе отношения. Вопрос по части женского полу тоже приходилось урегулировать собственными силами — в подсобке тискали то повариху Алёнку, дородную выпускницу кулинарного техникума, то кассиршу Марию, напротив, стройную высокую женщину бальзаковского возраста. Девчонки не жаловались, работали давно, видно и с подсобки что-то имели.
Меня, слава богу, не трогали. Или красота не будила желания, или статьи уголовной опасались, принимая за несовершеннолетнюю. Однако всё когда-нибудь кончается, и хорошее тоже. Вдруг ни с того ни с сего на меня "запал" здоровенный бык Лёха из рыночных бодигардов. Чем я ему приглянулась, для всех осталось тайной, покрытой мраком.
Начал он издалека — сядь, посиди со мной, не хочешь выпить? Поедем покатаемся и всё в таком роде… В подсобку, правда, не приглашал, но к чему вёл дело, догадаться не трудно. Я со страхом каждый день ждала своего часа, вздрагивала от каждого входящего. Ленке пожаловаться не могла, видно было, что она до сих пор переживает. Мы общались по принципу "да-нет", а когда её взгляд пересекался с моим, я распадалась на атомы от мощных рентгеновских лучей, бьющих наотмашь из серых глаз. И бросить работу не представлялось возможным — живые ж деньги.
Я давно приглядела небольшую однокомнатную квартирку со сносной оплатой, но без мебели и ремонта. Бабушка вконец "достала" старческими капризами, регулярно переписывала электросчетчик, ревизировала холодильник на предмет испорченных продуктов, упрекала за малейшую провинность. Вечно скорбное с поджатыми губами лицо, как молчаливый укор, преследовало нас повсюду…
Главная героиня живет с надрывом, когда каждый поворот в жизни — отдельное испытание. но лабиринт в конечном итоге приводит героиню к нужной двери в счастье. Ведь у Бога на нас свои планы.
Девятнадцать. В этом числе что-то есть; оно не только свело нас вместе, связывая навсегда, но и поучаствовало в том, чтобы разделить нас. Девятнадцатое января 1996 года. Я никогда не забуду это. В этот день мы встретились. Мне было семь, а ей шесть. В этот день она переехала в дом по соседству, и в этот день я впервые влюбился в девочку. Ровно девятнадцать лет спустя, все мои мечты сбылись, когда она стала моей женой. Она была любовью всей моей жизни. Моей родственной душой. Моим всем. Причиной, по которой мне не терпелось проснуться каждое утро. Затем случилась трагедия.
Тайны прошлого не позволяют увидеть будущее. Макс, Люси, Лила. Что их объединяет? Поломанные судьбы или древнее проклятье «Черного сердца»? Какой ты, когда оказываешься наедине с собой, наедине со своими мыслями? Когда ты беспомощен, когда вокруг тебя смерть, и ты не знаешь, кто настоящий друг, а кто под прикрытием. Мир уже на пороге своего финала. Жизнь каждого обретет и потеряет смысл. Никто не останется прежним, и только время расставит все на свои места. Но сможет ли любовь победить смерть?
Пандемия — это не болезнь, а худшая эпидемия, захватившая человечество. У нее нет ни запаха, ни вкуса, она не передается воздушно-капельным путем, она убивает сердца, от нее чернеют души и нет ни вакцины, ни лекарств. Пандемия — темная сторона нас самих… Это история о том, как мы нечаянно причиняем боль. История о жизни. О её самых острых углах, на которые мы то и дело налетаем поневоле. Но самое страшное другое — можно простить всё, но как простить себя — уже совсем другой вопрос…
Судьбы людей, переплетаясь в единое целое, образуют особый союз, имеющий все шансы на положительный исход. Каждый день мы соприкасаемся с разными людьми, существует вероятность того, что именно завтра мы повстречаем человека, который будет близок нам по духу, и уже от нас зависит, в каком направлении мы будем двигаться — с ним или без него.
Это могло случиться с каждым. Николас — главный герой, который пытается встать с колен после своей утраты. Жизнь преподносит ему шанс снова стать счастливым. Если бы не его лучший друг, он бы так и остался в одиночестве, отстранившись от белого света, гнить в своей затхлой квартирке.
Когда ты зашла на мою страницу, мне захотелось выпроводить тебя со словами: «Девочка, тут курят, матерятся, ржут и разговаривают на темы, которые тебе не интересны». Но я уже не могу представить, как это — без тебя. Я кофеман со стажем, но ты сильнее кофе. И я не хочу отвыкать. Я предпочитаю хард-рок и метал, но сейчас у меня в голове что-то типа «Can't Help Falling In Love». Мою крышу кое-как приколотили, но я не против, чтоб её снесло снова. Я не боюсь. Ты — самый приятный недуг.