Исполинское радио - [22]

— Ах, мой милый, — шепнула она. — Куда же мы поедем?

Он пошел за машиной, а она ждала на улице, не пытаясь укрыться от проливного дождя. Куда они поехали, одному богу известно.

Куда они поехали, одному богу известно, однако спустя довольно много лет они вновь выплывают на сцену, и на этот раз в штате Мэн, на побережье Атлантического океана, в курортном местечке, именуемом Хостейл-бич. Виктору удалось найти какую-то работенку в Нью-Йорке, и сейчас они решили провести отпуск в Мэне. Виолетты с ними не было. Она вышла замуж и жила в Сан-Франциско. У нее был ребенок. Родителям она не писала, и Виктор знал, что она к ним не испытывает никаких чувств — ничего, кроме горечи. Непонятная неприязнь единственной дочери огорчала их, но они редко набирались духу говорить об этом друг с другом.

Хэлен Джексон, у которой они жили в Хостейл-бич, была бойкая молодая женщина. У нее было четверо детей, и она развелась с мужем. Всюду в доме под ногами скрипел песок, почти вся мебель была поломана. Виктор и Тереза Маккензи прибыли сюда вечером. Была буря, и северный ветер сотрясал стены дома. Хэлен Джексон ушла в гости, а кухарка, как только они вступили в дом, надела шляпу и отправилась в кино, оставив на них всю четверку детей.

Переступая через мокрые купальники, которыми был усеян пол, супруги внесли свои вещи наверх, уложили детей и обосновались в неотапливаемой комнате для гостей.

Утром миссис Джексон спросила, не будут ли они возражать, если она съездит в Камден вымыть голову в парикмахерской. Несмотря на то, что кухарка так и не пришла, Хэлен собиралась в честь Виктора и Терезы устроить вечер с коктейлями. Она обещала вернуться к двенадцати, но в час ее еще не было, и Тереза принялась готовить второй завтрак. В три часа Хэлен позвонила по телефону: она только что вышла из парикмахерской, и может быть, милая Тереза начнет готовить сэндвичи для вечера? Тереза приготовила сэндвичи, вымела песок из гостиной и подобрала мокрые купальники. Наконец Хэлен вернулась из Камдена. К пяти часам стали собираться гости. Стоял холодный ветреный день. Виктор дрожал в белом чесучовом костюме. Почти все гости были очень молоды, отказывались от коктейлей, пили один эль и, сгрудившись возле фортепиано, пели песни.

Виктор и Тереза привыкли веселиться иначе. Хэлен Джексон безуспешно пыталась вовлечь их в бессмысленное радушие улыбок, приветствий и рукопожатий, составлявших суть этой вечеринки, как и всякой, впрочем, вечеринки вообще.

К половине седьмого гости разошлись, и Хэлен вместе с Виктором и Терезой поужинали оставшимися сэндвичами.

— Скажите, — обратилась затем Хэлен Джексон к Виктору. — Вам очень противно было бы сходить с ребятишками в кино? Понимаете, я обещала, если они будут хорошо вести себя при гостях, пойти с ними в кино, а они были сущие ангелы, и мне не хочется обманывать их, а сама я умираю от усталости.

На следующее утро все еще шел дождь. Виктор видел по лицу жены, что и дом, и погода совсем доконали ее. Большинство из нас научилось мириться с неуютом дачной жизни в холодное дождливое лето. Тереза была исключением. Железные кровати и бумажные шторки наводили на нее ни с чем несообразную тоску. Для нее это были не просто уродливые вещи, а нечто, угрожающее всему ее душевному равновесию.

Во время завтрака Хэлен Джексон предложила им прокатиться в машине по дождю в Камден.

— Погода отвратительная, слов нет, — сказала она, — но почему бы вам не съездить в Камден, — убили бы время, чем плохо? — и там по дороге увидите прелестные деревушки, и потом, если бы вы доехали до Камдена, вы могли бы забежать в библиотеку и взять «Серебряный кубок». Они держат эту книгу для меня вот уже сколько дней, а я никак не выберусь за нею.

Виктор и Тереза проехались в Камден и привезли «Серебряный кубок». Когда они вернулись, Виктора ожидало еще одно поручение. Надо было съездить в гараж сменить аккумуляторы в машине Хэлен Джексон. Затем, несмотря на непогоду, он решил попробовать искупаться, но волна была очень велика и хлестала песком и гравием. Окунувшись раза два, Виктор сдался и отправился домой. Когда он вошел к себе в мокрых трусах, Тереза подняла к нему лицо, и он увидел, что она плакала.

— Милый, — воскликнула она. — Я так хочу домой!

Даже Виктору было трудно понять, что могла означать в ее устах эта фраза. Единственное место, которое они могли сейчас называть своим домом, была однокомнатная квартирка с тесной кухонькой и креслом-кроватью; это было скорее помещение для молодоженов, чем дом, где живут солидные люди, у которых уже растет внук. По какому «дому» могла тосковать Тереза? Неужели по тому архитектурному калейдоскопу, в котором они провели девять лет своей жизни?

— Ну что ж, поедем, — сказал Виктор. — Завтра же утром и поедем. — И увидев, как его слова обрадовали Терезу, прибавил: — Сядем в машину и будем ехать, ехать, ехать, покуда не приедем в Канаду.

Хэлен Джексон тоже, казалось, не без удовольствия отнеслась к их намерению выехать на следующее утро. Она вытащила маршрутную карту и отметила карандашом, как лучше всего добраться до Сент-Мари и границы с Канадой. После обеда они укладывали вещи и рано утром отбыли — Хэлен вышла в одном халате на дорогу проститься. Она держала в руке серебряный кофейник.