Исполинское радио - [21]

Следующий день, несмотря на то, что была суббота, Виктор провел в городе. Он искал места. В четыре часа, когда он вернулся, потный и запыленный, он увидел, что двери Большого дома на террасу распахнуты и рабочие цветочного магазина перетаскивают из грузовика множество бочонков с апельсиновыми деревьями. Горничная подбежала к нему и в страшном волнении крикнула:

— Ниле заболел и не может ехать! Миссис Браунли говорит, чтобы вы поехали на станцию встречать мисс Хестер. Отправляйтесь скорей, поезд приходит в четыре пятнадцать. Она велит, чтобы вы ехали не на своей машине, а взяли бы «ролс-ройс». Она говорит: пусть возьмет «ролс-ройс».

К тому времени как Виктор приехал на станцию, поезд, который должен был прибыть в четыре пятнадцать, не только прибыл, но и отбыл уже. Хестер Браунли стояла в комнате для ожидающих, окруженная чемоданами. Это была женщина средних лет, довольно моложавая; издали она казалась хорошенькой.

— Здравствуйте, мисс Браунли, — сказал Виктор. — Я Виктор Маккензи. Я...

— Да, да, я знаю, — перебила она. — Мне Прескот рассказывал о вас. — Она смотрела мимо него.— Вы опоздали.

— Прошу прощения, — сказал Виктор. — Но миссис Браунли...

— Вот мои вещи, — сказала она, пошла к «ролс-ройсу» и села сзади.

Виктор зажег сигарету и выкурил ровно половину, прежде чем взять чемоданы мисс Браунли и понести их в машину. Он поехал к Солсбери-холлу кружным путем.

— Куда же вы едете? — воскликнула мисс Браунли.— Неужели вы даже дороги не знаете?

— Я везу вас другим путем, — спокойно объяснил Виктор. — Дело в том, что года два назад на той дороге построили завод и к концу рабочего дня там довольно большое движение. Здесь мы скорее доедем. Впрочем, вам тут многое покажется незнакомым. Когда вы были в Солсбери-холл последний раз, мисс Браунли?

Она не ответила. Думая, что она его не расслышала, Виктор повторил свой вопрос:

— Мисс Браунли, вы когда были в Солсбери-холл последний раз?

Оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании. Когда они прибыли, Виктор достал чемоданы из машины и поставил их возле двери. Мисс Браунли пересчитала их вслух, затем порылась в кошельке и протянула Виктору двадцать пять центов.

— Что вы!—сказал Виктор. — Очень вам благодарен. Но...

Он спустился в сад, чтобы немного остыть. Терезе он решил об этой встрече не рассказывать. Наконец он поднялся к себе. Тереза была занята рукодельем. Комната, которая служила им гостиной, была загромождена вышивками и кружевами, нуждавшимися в починке. Как всегда после дня, проведенного в разлуке, Тереза нежно обняла Виктора. Виктор уже переодевался к обеду, когда к ним постучалась горничная.

— Миссис Браунли хочет вас видеть, — сказала она. — Обоих. Она у себя в конторе. Сейчас же, говорит, чтобы пришли.

Тереза прижалась к его руке, они так и спускались по лестнице. Контора — захламленная, грязная комнатушка подле лифта — была ярко освещена. Миссис Браунли восседала за столом покойного мужа в полном параде.

— Вы — капля, переполнившая чашу, да, да, и вы, вы — оба! — резко сказала она вошедшим. — Закройте дверь. Я не желаю, чтобы весь дом слышал. Крошка Хестер приезжает домой после пятнадцати лет скитаний. И что же? Не успела она сойти с поезда, как вы ее оскорбляете! На протяжении девяти лет вам предоставлена возможность жить в этом великолепном доме — это же чудо, а не дом!— и вот ваша благодарность! Нет, чаша моя переполнилась. Прескот мне сколько раз уже говорил, что вы оба никуда не годитесь, вот и Хестер то же самое, а теперь наконец прозрела и я.

Грубо размалеванная старуха с изможденным лицом обрушила на чету Маккензи свой священный гнев. Серебристое ее платье сверкало, как плащ Михаила-архангела, в деснице она держала громы и молнии, смерть и погибель.

— Вот уж сколько лет меня все предостерегали относительно вас, — продолжала она. — Я не знаю, может быть, вы и не нарочно, может, вы просто бестолковые, но между прочим, Хестер сразу заметила, что половины вышивок не хватает. Вы всегда чините именно то кресло, на которое я собираюсь сесть, а вы, Виктор, вы сказали мне, что привели в порядок теннисную площадку, — я ведь ничего, разумеется, в этом не смыслю, поскольку сама в теннис не играю, — так что вы можете себе представить, как мне было неловко, когда на той неделе я пригласила Вердонов к нам поиграть в теннис, а они мне сказали, что площадка никуда не годится. А люди, которых вы вчера вечером прогнали из сада... ведь их отец — один из ближайших друзей покойного мистера Браунли! И потом вы уже на две недели запоздали с платой за квартиру.

— Деньги я пришлю, — сказал Виктор.— Мы уезжаем.

Тереза на протяжении всего разговора так и стояла, опираясь на руку мужа, и они вместе вышли из конторы. Шел дождь, и Эрнест подставлял ведра в венецианской гостиной.

— Вы мне не поможете с чемоданами? — спросил Виктор. Но старый дворецкий ничего не ответил. Очевидно, он слышал разговор в конторе.

У Маккензи скопилось довольно много фотографий, серебряных безделушек и тому подобного. Тереза принялась судорожно укладывать весь этот сентиментальный хлам. Виктор спустился в подвал за чемоданами. Оба торопились изо всех сил, не выкурили ни одной сигареты, и все же на сборы ушла большая часть вечера. Когда они кончили, Тереза сняла простыни и наволочки с постели, сунула использованные полотенца в мешок, и Виктор снес вещи вниз. Он написал открытку Виолетте, сообщая, что они меняют адрес. Вскоре спустилась и Тереза.