Испепеляющая страсть - [33]

Эти двое, несмотря на все те проблемы, которые стояли между ними, наконец нашли общий язык, понятный обоим.

Неделя пролетела быстро, но вместила в себя много событий. Их ночи были полны наслаждений, о которых ни тот, ни другая прежде не ведали, но при этом днем они чувствовали себя друг с другом неловко.

Слуги имели удовольствие — или несчастье — в течение семи дней наблюдать «военные действия» мужа и жены разной степени интенсивности: открытые, скрытые и полускрытые. Непрекращающаяся дуэль их воль и умов, борьба за влияние на различные стороны жизни Холла сотрясали старое поместье и становились достоянием всех, кто имел уши. Этот постоянный спарринг, в котором чередовались атаки и отступления, являлся прикрытием каждый пытался таким образом скрыть свои истинные чувства, свою уязвимость, но ни один из партнеров не знал, что другой движим теми же мотивами.

Лайл и Фитч пытались пересидеть этот период притирки супругов в саду — увы, саду это на пользу не пошло.

Грум Вилли, свидетель не одной перепалки в конюшне во время подготовки молодоженов к совместным поездкам, воспринимал ситуацию в рамках своей нерушимой лояльности одной из сторон и про себя проклинал графа, неспособного оценить «такую прекрасную девушку».

Олив Зук пряталась, где могла. Хэтти Кемп прикусила язык и вымещала свои чувства на хлебе, который вечно подгорал. Лишь миссис Уайтбред, благодаря своей благословенной глухоте, оставалась столь же безучастной к происходящему, как тетя Сильвия и Элси.

Уилстон, сохранявший непоколебимую верность графу в любой ситуации, писал своему брату в Чичестер, что «все встанет на место, когда мы вернемся в Лондон и избавимся от этой дикарки», к которой граф привязан обстоятельствами на год или даже на более краткий срок. Однако он держал свое мнение при себе, так как его челюсть еще помнила о встрече с кулаком Вилли, произошедшей после того, как он имел неосторожность высказать его при конюхе вслух.

Кевин, постоянно подвергавшийся нападкам со стороны вспыльчивого ребенка, получал в свободное от дел время даже некоторое удовольствие от пикировок, находя пикантным контраст между поведением Джилли в постели и вне нее. Кроме того, это давало ему время для осмысления ситуации и складывающихся между ними отношений и позволяло лучше узнать характер жены с самых разных сторон.

Однако для Джилли все это не было развлечением. Она постоянно чувствовала себя как бы ощетинившейся, обязанной держать наготове оборонительные укрепления, дабы не выдать ненароком своих истинных чувств, какими бы они ни были, она и сама была в них до конца не уверена. Она ежедневно вела битву с собственными эмоциями, боясь быть отвергнутой Кевином в случае, если тот узнает, как много он значит для нее. Сильвестр, ее отец, при всем безразличии к нему, которое она выказывала, всегда умел уязвить ее — он знал об этом и не упускал случая насладиться ее болью. Слава богу, Сильвестр умер.

Но появился Кевин и тоже приобрел над ней власть, в тысячу раз большую, чем когда-либо имел Сильвестр. Однако она надеялась, что он пока не догадывается об этой власти.

Вопрос, который не давал ей покоя ни днем, ни ночью, отвлекая от ласк и объятий супруга, заключался в том, захочет ли он ограничить эту власть, узнав о ней. До тех пор пока их любовные утехи сопровождались легкомысленными разговорами, Джилли могла прятаться за шутливый тон, принятый обоими. Прошлой ночью, после соития, когда они лежали обнявшись и переводя дух, Кевин сказал:

— Какое же это обоюдно приятное — если я правильно истолковал то тихое мурлыканье, которое услышал, — занятие! Я бы сказал, что в качестве хобби секс даст сто очков вперед коллекционированию часов.

Джилли могла только хихикнуть.

— Да, сэр, мне тоже кажется, что он приносит намного больше удовольствия. А теперь помолчите, я ужасно устала — весь день охотилась за серебряной ложечкой Элси. Наконец, она нашлась в оранжерее, в горшке с землей. Наверное, Лайл и Фитч приспособили ее в качестве лопатки.

— Ах, — хмыкнул Кевин, — это все объясняет. Неудивительно, что они так мало преуспели в обработке земли, если пользуются лишь такими благородными орудиями. А я-то думал, они просто лентяи — какая клевета с моей стороны!

Джилли крепче прижалась к мужу.

— Не кайся и не бей себя в грудь — они и правда лентяи, но кое-что делают очень неплохо.

— Они же ничего не делают! — был вынужден возразить Кевин.

— Ну да, — легкомысленно согласилась она. — Но как хорошо они справляются с этим!

И она наградила мужа легким шлепком, намекая на второй акт любовной игры.

Джилли предавалась воспоминаниям о прошедшей ночи в библиотеке, когда туда вошел Кевин с утренней почтой в руках.

— Доброе утро, женушка, — сказал он без всякого выражения, остановив взгляд на письме, которое держал в руке.

— Очень хорошо, — продолжил он после паузы. — Райс, дворецкий моего покойного отца, который несколько лет назад отправился на покой и уехал в Кент, согласился приехать в Холл, чтобы помочь навести здесь порядок. Тебе он понравится, Джилли, — мягко добавил граф. — У него твердый характер, но золотое сердце.