Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга - [35]

Ледников прошел в дом. Это было настоящее логово метросексуала — изящная мебель, самая навороченная техника, картины на стенах, тьма каких-то безделушек.

— Олег Венедиктович, я задам вам пару очень конкретных вопросов и рассчитываю получить на них столь же конкретные ответы.

— А прежде не могли бы вы объяснить столь же конкретно, кто вы такой? И кого вы представляете?

— Вы еще не догадались?

— Кое-какие соображения у меня есть… Но хотелось бы услышать что-то и от вас.

— Ну, извольте… Я — представитель российских спецслужб, оказывающий содействие испанским правоохранительным органам. А они, как вы наверняка знаете, сейчас проводят несколько оперативных мероприятий против так называемой «русской мафии» в Испании. Наверное, слышали? Операция «Шмель» и так далее…

— Да, кое-что я слышал, разумеется. Но какое отношение имею я ко всему этому? Кстати, у меня есть впечатление, что испанцы действуют порой очень грубо, не слишком утруждая себя доказательствами…

— Действуют так, как им позволяет закон. Могу вас просветить. Согласно испанскому законодательству, следствие имеет право лишить человека свободы в «превентивном», предварительном порядке на срок до двух лет. В особых случаях этот срок, если суд не готов вынести приговор, может быть продлен еще на два года… Представляете? Можно провести в заключении четыре года до разрешения судьи выйти под залог или до его решения о прекращении дела ввиду недостатка доказательств и улик…

Лицо Красавина застыло.

— Уверяю вас, четыре года в испанской тюрьме — это серьезно. Конечно, это не наша Бутырка, но для человека впечатлительного и привыкшего к определенному уровню комфорта удовольствие хилое…

Ледников демонстративно обвел глазами жилище Красавина.

— Во всяком случае, раем она не покажется. А учитывая, какой политический резонанс приняло дело «русской мафии», что поставлено на кон, вряд ли стоит рассчитывать на благожелательность испанской Фемиды. Испанский суд, как известно, самостоятелен и неподкупен, но судьи тоже люди. И они тоже испанцы, которые сейчас сильно запуганы «русской мафией»…

— Простите, так при чем здесь я? — дрогнувшим голосом спросил Красавин.

Ледников улыбнулся. — Да какая разница, — махнул он рукой. — При том вы или при этом? Все это так — несущественные детали. Можете считать, что вам не повезло, и вы попали под поезд. Или под грузовик… Что вам больше нравится? Согласитесь, глупо человеку, попавшему под грузовик, спрашивать: а при чем здесь я? Так уж сложилось.

— Но…

— Никаких «но», Олег Венедиктович. Я же вам объясняю — все уже произошло. Знаете, как в дурном кино? Человеку наносят удар и говорят: падай, ты убит. И он падает. Так вот я пришел сказать вам, что грузовик уже стоит у ворот вашей чудесной обители. Хуже того — мотор уже ревет, как в песне поется… Я пришел дать вам последний шанс попытаться выбраться из-под его колес.

— Я не понимаю вас! — чуть ли не взвизгнул Красавин.

Ну, что ж, пациент готов давать признательные показания, оценил его состояние Ледников. Но, пожалуй, стоит ему еще немного пощекотать нервы.

— Кстати, наденьте, наконец, штаны, — издевательски посоветовал он Красавину. — В вашем чудном халатике только по испанской тюрьме слоняться, а не вести серьезный разговор.

Красавин покраснел и скрылся за дверью. Наверняка, как у всякого закоренелого метросексуала, у него была огромная гардеробная комната, где были развешаны и разложены его бесчисленные наряды.

Но, как оказалось, в гардеробной Красавин хранил не только наряды, потому что он появился в штанах и рубашке, но с пистолетом в руках. Он направил его на Ледникова и по возможности мужественным голосом даже не сказал, а прокричал:

— Убирайтесь! Иначе я пристрелю вас, а полиции скажу, что вы проникли в мой дом и угрожали. И мне ничего не будет!

— Вот и помогай людям, — огорчился Ледников. — Ты их выручить хочешь, а они на тебя с пистолетом… Полицию вам, кстати, вызывать не придется. Они уже здесь и ждут моего сигнала, чтобы ворваться в дом. И если вы в меня выстрелите, они представят совсем иную версию событий, от которой вам не поздоровится.

Красавин заметно обмяк и опустил руку с оружием. Ледников подошел к нему и просто отобрал у него пистолет, как у ребенка.

— Пусть эта штука побудет у меня. Кстати, она вам совсем не идет. Не ваш стиль.

— Что вам от меня надо? — чуть не плача пробормотал Красавин.

— Мне надо, чтобы вы рассказали, где находится похищенная людьми Сатрапа испанская журналистка, на днях прилетевшая из Москвы. Надеюсь, она жива. Потому что иначе… Иначе можете считать, что ваша жизнь прекращена. Нормальная человеческая жизнь. Потому что оставшиеся дни вы будете гнить в тюрьме.

— Но я ничего не знаю! Какая журналистка? Какой Сатрап? О чем вы?

Ледников вздохнул:

— Господи, что за люди… А господин Арчилов вам тоже не знаком? С ним вы тоже никогда не встречались?

Красавин опустил голову.

— Вас, между прочим, знающие люди считают его «правой рукой».

— Хорошо, я… Да, я с ним знаком. Несколько лет назад один мой знакомый из Азербайджана, занимающий солидный государственный пост, попросил меня помочь своему другу и компаньону, который решил обосноваться в Испании. Но при этом совершенно не знает, как здесь ведутся дела, не знаком с нужными людьми…