Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг. - [51]

Шевре со своими фламандцами обыграл кастильцев, и они видели, как сбываются все их дурные предчувствия. Властью в Испании завладел иноземный Габсбург, и вместе с ним пришли иноземные министры.

Национализм и восстание

При первом появлении в Испании новый король – невзрачный неуклюжий юнец с нелепо выпяченной челюстью – не произвел благоприятного впечатления. Помимо того что он выглядел как слабоумный, Карл имел непростительный недостаток – он не знал кастильского языка. В довершение всего, он совершенно ничего не понимал в испанских делах и был окружен сворой хищных фламандцев. Естественно, что новый король самым неприятным образом контрастировал со своим братом Фердинандом, получившим блестящее кастильское воспитание. Этот факт показался советникам Карла чреватым такими опасностями в будущем, что через несколько месяцев после прибытия Карла в Испанию они отослали Фердинанда во Фландрию. Его отъезд, лишивший (как и планировалось) грандов потенциального лидера, а население символа, только усилил недовольство разочарованной нации. Прежде всего, недовольство кастильцев было направлено на фламандцев, которых обвиняли в ограблении страны, так удачно унаследованной их герцогом. Жалобы на жадность фламандцев зачастую воспринимаются с некоторым скептицизмом на том основании, что информация об их ненасытности исходит в подавляющем большинстве случаев от таких писателей-гуманистов, как Пьетро Мартире, ненавидевший аристократический мир Шевре и его друзей, или от королевских чиновников, как Галиндес де Карвахал, разочарованный в новой власти, на которую он возлагал большие надежды. Но этому существует достаточно доказательств, и, даже если кастильцы преувеличивали пороки чужеземцев, которых они не любили и не понимали, жадность фламандцев – прочно обоснованный факт. Карл был марионеткой в руках своего старшего камергера Шевре, и все должности и почести доставались его друзьям. Воспитатель Карла Адриан Утрехтский, который жил в Испании с 1515 года в качестве его специального представителя, получил епархию Тортосы. Самому Шевре достался лакомый пост главного счетовода Кастилии, который он продал герцогу Бежару за 30 000 дукатов, а его шестнадцатилетний племянник Гийом де Круа был назначен архиепископом Толедо. Жена Шевре и жена главного конюшего Шарля де Ланнуа получили разрешение на вывоз из Испании трех сотен лошадей и восьмидесяти мулов, груженных тканями, слитками и драгоценностями. Коменданту Бресса Лорену Горреводу выдали первую лицензию на вывоз негров в Индии – привилегию, которую оценили в 25 000 дукатов, когда он продавал ее генуэзцам. Нет сомнений, что истории об «ограблении» Кастилии фламандцами были преувеличены и намеренно искажены в целях пропаганды, но вывезено было, по меньшей мере, достаточно, чтобы дать основания для короткого куплета, сочиненного кастильцами о дукате, который каким-то странным образом еще не уехал во Фландрию: «Поздравляем двойной дублон с тем, что он не попал в руки Шевре».

Когда в январе 1518 года в Вальядолиде собрались кортесы, чтобы присягнуть в верности новому королю, procuradores воспользовались возможностью высказаться против эксплуатации Кастилии иноземцами и, давая выход своему возмущению, обращались к Карлу «ваше высочество», используя титул «ваше величество» исключительно по отношению к его матери Хуане.

После завершения сессии кортесов Кастилии Карл отправился в Арагонскую корону и 9 мая прибыл в Сарагосу. За семь месяцев, проведенных его двором в Сарагосе, где кортесы оказались гораздо более упрямыми, чем в Вальядолиде, скончался крайне непопулярный великий канцлер Жан Саваж, и его заменили на более космополитичную фигуру Меркурино Гаттинара. Этой замене предшествовали несколько месяцев, полностью изменивших положение Карла. В январе 1519 года по дороге в Барселону Карл получил известие о кончине своего деда Максимилиана, и через пять месяцев после долгих интриг и траты огромных денег он был избран императором, заняв трон деда. Гаттинара – человек, чье широкое имперское видение было предопределено его космополитичным воспитанием, знакомством с политическими сочинениями Данте и, самое главное, стремлением к respublica Christiana, оказался полностью готовым к таким переменам. Теперь к Карлу больше не обращались «su Alteza» («ваше высочество»), а только «S.C.C.R. Magestad» (Sacra, Cesarea, Catolica, Real Magestad). Герцог Бургундский, король Кастилии и Леона, король Арагона и граф Барселонский добавил к впечатляющему списку своих титулов самый впечатляющий из всех – император Священной Римской империи.

То, что Карла избрали императором, неизбежно изменило отношение его испанских подданных. Это сильно повысило его престиж, открыло новые неожиданные горизонты, которые каталонцы – как результат того, что на тот момент он находился среди них, – вероятно, осознали первыми. Сам Карл менялся и, наконец, начинал обретать собственное лицо. Вероятно, у него установились более простые отношения с его каталонскими подданными, чем с крайне подозрительными кастильцами, и Барселона эти шесть месяцев упивалась положением столицы империи. Если иноземный правитель и имел очевидные недостатки, то теперь впереди, хотя и мельком, уже просматривались возможные преимущества.