Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг. - [41]

Проблемы крестьянства были особенно серьезны с учетом того, что население Кастилии росло, и уже случались моменты, когда возникали трудности с тем, чтобы его прокормить. Сельскохозяйственные технологии оставались крайне примитивными. Бедной от природы земле не давали как следует отдохнуть, а обычный способ увеличения производства состоял в использовании бросовых земель, которые через несколько сезонов резко теряли урожайность. Кастильское центральное плато традиционно, по крайней мере в урожайные годы, производило определенное количество зерна на экспорт, но другие части полуострова не могли даже прокормить себя. Особенно это касалось Галисии, Астурии и Бискайи, которые снабжались по морю из Кастилии или из Арагонской короны, импортировавшей зерно из Андалусии и Сицилии. Но в неурожайные годы Кастилия сама зависела от импорта зерна из-за границы. В частности, первые годы XVI века оказались особенно неудачными. В 1502 году цены на зерно резко выросли и оставались высокими до 1509 года, когда на редкость хороший урожай так резко обрушил их, что многие фермеры разорились.

В 1506 году власть ответила на кризис разрешением массового импорта зерна, а в 1502 году учреждением так называемой taza de trigo, то есть введением фиксированной максимальной цены на зерно. Подобные попытки ограничить цену, предпринимавшиеся периодически в первые десятилетия века, с 1539 года стали постоянной чертой аграрной политики короны. Но поскольку они были направлены на защиту интересов потребителей, а не производителей, то лишь добавляли трудностей производству, у которого и без того имелись серьезные проблемы, и которое – что еще важнее – практически лишено поощрения и поддержки со стороны короны.

Несмотря на растущие проблемы с обеспечением продовольствия, Фердинанд и Изабелла не принимали решительных мер по стимулированию производства зерна. Напротив, именно в их царствование долгая борьба между зерном и овцами закончилась в пользу овец. Существенный рост средневековой торговли шерстью оживил экономическую жизнь Кастилии, но неизбежно настал момент, когда дальнейшее поощрение кастильского производства шерсти стало возможно только за счет серьезных жертв со стороны земледелия. Этот момент настал в период царствования Католических королей. Важность торговли шерстью для кастильской экономики и значение для королевской казны servicio y montazgo – налога, который платили короне овцеводы, естественно, подталкивали Фердинанда и Изабеллу к продолжению политики их предшественников и предоставлению кастильскому плато особой протекции. Результатом явилась целая серия указов, дававших ей широкие привилегии и экономические преференции. Кульминацией этой политики стал знаменитый закон 1501 года, согласно которому вся земля, на которую хоть раз ступило мигрирующее стадо, навечно резервировалась под пастбище и не могла быть использована владельцем как-то иначе. Это означало, что огромные пространства в Андалусии и Эстремадуре лишались шансов на сельскохозяйственное развитие и зависели теперь только от прихоти овцеводов. Цели этой политики достаточно очевидны. Торговля шерстью быстро переходила под контроль монополистов и в результате стала богатым источником дохода короны, которая с 1484 года столкнулась с постоянно растущими финансовыми трудностями, усугубившимися после бегства еврейского капитала. Таким образом, альянс короны и овцеводов был выгоден и тем и другим: Кастильское плато со своими овцами в количестве от 2 до 3 миллионов голов купалось в теплых лучах королевских милостей, а корона, которая, после того как взяла под контроль военные ордена, обзавелась некоторыми из самых лучших пастбищ в Испании, могла получать от них постоянный доход и при необходимости использовать его для специальных нужд.

Усиленное королевское поощрение производства шерсти, несомненно, давало Кастилии определенные преимущества. Разведение овец требует меньше труда, чем пахотное земледелие, а огромные просторы пастбищных земель высвобождали дополнительные рабочие руки, с которыми Кастилии было проще собирать армии для колонизации Нового Света. Но в целом поощрение овцеводства за счет земледелия могло оказаться лишь намеренной жертвой долгосрочных интересов Кастилии в угоду сиюминутной выгоде. Именно в царствование Фердинанда и Изабеллы земледелию было окончательно отведено жалкое положение Золушки в кастильской экономике, и цена, которую в конце концов пришлось за это заплатить, оказалась чрезвычайно высокой.

Таким образом, свою имперскую карьеру Кастилия начала, имея явно нездоровую аграрную систему. За порогом постоянно маячила carestia (засуха), а на плечах земледельцев, не имевших ни должных стимулов, ни должного вознаграждения за свои труды, лежало слишком тяжелое бремя. Но потенциальная опасность такой близорукой политики с легкостью игнорировалась, поскольку одновременно с этим в других отраслях кастильской экономики отмечалось бесспорное процветание. Конец XV века был периодом заметной экономической экспансии. И внешняя и внутренняя торговля оживились, а восстановление мира после долгой гражданской войны принесло городам Кастилии новую уверенность и ощущение безопасности.