Испано-американская война в мире императора Владимира - [26]

«Петрел» погиб, крейсера и «Конкорд» имеют повреждения, пожары, убитых и раненых, и как назло меньше всех самых слабый крейсер его эскадры «Рейли», — думал коммондор стоя на правом крыле мостика своего флагмана, сам он не был ранен, только был покрыт копотью от пожара, и его белый китель стал серый. — Три крейсера с повреждениями, у «Олимпии» выбита кормовая башня, против десятков орудий береговых батарей этих сранных «диего», и ещё боеспособных два крейсера типа «Исла». Гридли до этого доложил, что уже почти половина снарядов из имеющихся расстреляна. «Надо принимать решение Дьюи», — сказал он сам себе. И в это время накрытием лёг залп вероятно 210 мм мортир, по кораблю застучали осколки, он был окачен брызгами от близких взрывов. Коммондор увидел как «Балтимор» вновь получил попадание в свой высокий борт на баке.

Через несколько минут на «Олимпии», которая имела небольшой крен и дымила потушенными пожарами был поднят сигнал мателотам, — «Следовать за мной. Ход 14 узлов». Флагман Дьюи начал выполнять поворот от Манилы, часы показывали 7-55.

Адмирал Патрисио Монтехо был в этом бою ранен, но сам держался на ногах, дождался пока раненых перенесут на «Ислы» с его посаженного на мель флагмана. Свой флаг он поднял на «Исла де Куба» получив доклады обоих командиров кораблей он сделал вывод, что крейсера вполне боеспособны, и отдал приказ готовиться к продолжению боя.

И тут он услышал крики тех кто бы на верхней палубе и мостиках, — «Сантьяго! Сантьяго!» Выйдя на мостик он увидел, что одна из американских канлодок запарила, потом появился на ней огонь пожара, ход её упал, она остановилась, был виден у неё крен. Её стали прикрывать другая канлодка и концевой крейсер получая в свою очередь попадания с береговых батарей.

«Господь милосердный услышал наши молитвы и даровал нам свою милость», — произнёс шепотом Монтехо и отдал приказ дать ход, «Исле де Лусон» вступить за ним в кильватер. Два последних боеспособных корабля испанцев готовились вновь вступить в бой, начали сближение с противником.

Вскоре Монтехо увидел, что канлодка и крейсер, который спасали команду гибнущей канлодки уходили в море, увеличивая ход, выходя из под обстрела батарей, которые пытались их поразить ещё и ещё. Переведя взгляд на главные силы янки, адмирал как показалось бы со стороны окаменел. Он ясно видел, что крейсера противника совершали поворот от Манилы, усиленно дымя трубами, увеличивали ход уходили в залив… от Манилы!!! Они уходили!!! Через несколько минут вновь на кораблях и батареях загремел, старинный боевой клич испанцев, — «Сантьяго!!!»

Сражение у Манилы закончилось. При всём своём огромном желании испанские артиллеристы так и не сумели добиться ещё попаданий в уходящих американцев. Боевые флаги были спущены, орудия замолчали, накал боя спал. Начинался самый тяжёлый этап сражения, поведение его итогов.

Испанцы потеряли из семи кораблей, которые вступили в бой, пять, боеспособность сохранили только «Исла де Куба», «Исла де Лусон» и то они требовали ремонта. Потери на кораблях в личном составе составили 81 человек убитый и 105 раненых, к ним добавились потери на батареях и вместе они составили до ста убитых и сто пятидесяти раненых. К ним добавились без вести пропавшие и потери убитыми и ранеными среди гражданского населения Манилы. Несколько зданий в городе сгорело, некоторые были разрушены попаданиями, но заранее приведённые в готовность пожарные команды и полиция уменьшили потери от пожаров.

Оценкой состояния посаженных на мель и затопленных кораблей ещё не занимались, но было понятно, что «Рейну Кристину» и «Дона Антонио де Улоа» проще пустить на металлолом, а «Кастилию» на дрова.

Адмирал Монтехо не знал, радоваться ему или впасть в глубокую грусть. С одной стороны нападение противника отражено, даже с потерями для него, но цена успеха! Пять кораблей его эскадры потеряны, и что особенно давило на адмирала, зрелище десятков тел убитых и раненых моряков, которые лежали и сидели рядами на берегу. Кто из раненых уже отдал душу Богу, а жизнь Испании. А ведь это ещё не вывезли всех убитых с кораблей и будут ещё без вести пропавшие. Адмирал встряхнул головой, — «Но, и чертовы янки точно не ушли без потерь! Эх, если мы начали раньше готовиться к войне. Потерь у нас было бы меньше, а у них больше», — завершил он свой внутренний диалог.

Урезанная эскадра коммондора Дьюи, отошла от Манилы на 25 миль и встала на якорь. Со временем к ним подошли «Мак Каллох», «Зефиро» и «Наншан» На «Олимпию» по запросам коммондора стали поступать сведения с её кораблей о потерях и повреждениях, и по мере их поступления Дьюи становился всё мрачнее и мрачнее. До этого он обошёл свой флагман, разрушения от попаданий, следы крови, выгоревшие участки корабля, разбитые шлюпбалки и катера, покореженный борт, надстройки, всё говорило о том, что бой дался более тяжёло, чем он думал. Зашёл он и в лазарет, где хирург Ч.П. Киндлебергер, ещё делал раненым операции, и он увидел, что раненых много, а ведь ещё будут и на других кораблях.

Когда были собраны первые сведения о потерях и повреждениях, и озвучены его начштабом Ламбертоном, Дьюи побледнел. Счёт шёл на десятки убитых и под сотню раненых и контуженых, около трети потерь личного состава дал погибший «Петрел». Все корабли имели поврежденную артиллерию, восьмидюймовые орудия на флагмане и «Бостоне», несколько орудий в 127 и 152 мм не подлежали ремонту, были попадания у ватерлинии и ниже, «Олимпия» имела крен от затопления, многие шлюпки и катера были разбиты или сильно пострадали от огня. Боекомплекта осталось около половины из того, что было перед боем, то есть более трети от полного боекомплекта.