Испания - [13]

«Чуррос», — вспоминаю я. Один из последних текстов, что раздавала нам для перевода Беатрис, был посвящён этой традиционной испанской выпечке — сладким пончикам en lazo, то есть в форме подковки. Их обжаривают во фритюре, обильно посыпают сахарной пудрой и подают. Да не просто так, a junto con una taza de chocolate caliente o café con leche. С чашкой горячего шоколада или кофе с молоком. Стоило мне вообразить, как я обмакнула бы свежеиспечённый пончик в густой ароматный шоколад, в животе забурчало с новой силой. Пожилая дама оторвалась от газеты и посмотрела на наш дом. Я отпрянула от окна. Неужели заметила меня? Я же на втором этаже!

«Может, выйти на улицу? — мелькнуло в голове. — Если там продают churros, то куплю парочку да съем! Хотя… Вдруг мне назовут цену, а я не пойму?»

Мысль о том, что я плохо понимаю даже самые простые слова, которые произносят испанцы, огорчала меня. Ну как можно было не узнать «cuídate», то есть «осторожно»… Слова как будто повылетали у меня из головы. А я ещё и преподаю этот язык! Позор какой-то…

Я захлопнула ставни. Вернулась на кровать, схватила «Алёнку», откусила кусок и принялась яростно жевать, воображая, что это горячий шоколад, в который макают пончики. Куснула раз, другой. И остановилась. Кто знает, сколько вечеров мне придётся заменять ужин родной шоколадкой? Лучше её поберечь…

Я убрала «Алёнку» в ящик стола, заперла на ключ — не от соседей, а от самой себя, — и достала книгу о Гауди. Это была единственная книга с его биографией, которую удалось купить в Москве. Я решила прочесть её от корки до корки, разобраться с вехами его жизни, с архитектурными терминами, а потом, в награду, купить ещё одну, на испанском.

Книга оказалась увлекательной, как роман. Но меня не покидало ощущение, что я — заложник в моей комнате. Застряла в ней, как в капсуле. Даже мысль о том, что удалось утаить от Марины книгу, не развлекала меня. Марине-то всё равно. Сидит там на подоконнике со своим поклонником и хохочет. Ещё и ужинать вместе пойдут. Закажут себе жареную курицу.

Mi cuarto становилась всё больше и больше похожа на mi prisión, то есть на тюрьму. Угрюмый комод, усмехающийся всеми неплотно закрывающимися ящиками, был со мной полностью согласен.

Когда совсем стемнело, я сунула книгу под подушку и забралась под цветастое одеяло. Оно оказалось тяжёлым, как бабушкин плед из верблюжьей шерсти. И пахло так же — летом, песком и старой дачей.

«А Гауди иногда вообще не мог шевелиться, — вспомнилось мне перед сном. — Он же болел ревматизмом. Наверное, тоже ощущал себя как в капсуле».

Мысль о том, что моя жизнь хоть отчасти напоминает ту, что вёл великий зодчий, немного утешала.

Глава 7 Дурацкое качество

Под утро мне приснился сон, что я превратилась в белёсую скользкую косточку мандарина и застряла внутри — в липкой и сочной оранжевой мякоти. Кричи — не кричи, пинай — не пинай тонкие стенки между дольками — бесполезно. Никто не услышит, только ещё больше увязнешь. И кругом одуряюще пахнет мандаринами.

Спросонья я не поняла, как оказалась в этой комнате, разлинованной жёлтыми полосками света. Свет настойчиво пробивался сквозь резные ставни, и, оторвав голову от подушки, я увидела, что разлинован не только пол, но и мои ноги и кровать. Потом поглядела на мутное зеркало мрачного комода и вспомнила: «Я в Испании! Прилетела язык учить!»

С утра комод не пугал, как накануне. Я решилась разложить по его ящикам вещи из чемодана.

Легко вскочив, потянулась. Так, посмотрим… В верхнем ящике поместятся футболки и носки. В средний отправлю лёгкие брюки и пару платьев. А в самый нижний — босоножки.

Нет, босоножки лучше выставить у двери, в нижний ящик переложить футболки, а в верхний — косметичку и пакет с лекарствами, который мама туго набила всевозможными средствами «от головы», «от живота», «от температуры».

Приятно всё-таки самой распоряжаться нехитрым имуществом.

Вид у комода, набитого носками и футболками, был самый что ни на есть обиженный. Будто сказочное чудище накормили до отвала зефиром и сливочной помадкой, а пугать людей при этом запретили. Вот оно и расстраивается.

Я погладила комод по тёплому деревянному боку и вдруг снова почувствовала нежный мандариновый запах. Так он мне не приснился? Приоткрыв дверь, я прислушалась. Тишина.

Глянула на экран телефона — восемь утра. Все спят, похоже. Прекрасно. Я вернулась в комнату, надела шорты и футболку. Взяла рюкзак, в который положила документы, кошелёк и блокнот с ручкой. Отыскала в косметичке зубную щётку и пасту. Взвалила рюкзак на спину, зажала под мышкой хозяйское полотенце и направилась в ванную.

Выключатель я по-прежнему не нашла. Ну и ничего! Света сквозь мутное зелёное окошко пробивалось ещё больше, и я без труда разглядела ванну, занавеску и кран.

Горячая, очень горячая вода, будто нагретая солнцем, помогла мне смыть не только пену от шампуня на волосах, но и все вчерашние неприятные воспоминания. Фен я решила не искать: в такую жару волосы высохнут сами. Зубы я чистила очень быстро: и есть хотелось, и было страшно, что кто-то постучится, нарушит моё уединение.

К счастью, когда я выскользнула, как мышонок, из ванной комнаты, в коридоре по-прежнему было тихо. Я нырнула в кухню и осмотрелась.