Исландские сказки - [53]

Жених сделал все, как велела невеста.

Подошел день свадьбы, жениха и невесту обвенчали, и гости сели за стол пировать. Вот уже стемнело, а между тем ничего особенного не произошло. Гости сидели и беседовали, тут же были и жених с невестой, как того требовал обычай. Вдруг раздался громкий стук в дверь. Никому не хотелось идти открывать. Невеста толкнула жениха в бок, он побледнел. Стук повторился уже сильней. Тогда невеста взяла жениха за руку, подвела его к порогу, хоть он и сопротивлялся, и отперла дверь. За дверью стоял человек огромного роста. Он сказал, что пришел к ним на свадьбу. Невеста велела жениху принять гостя и вытолкнула его из свадебного зала, потом она помолилась за него и снова заперла дверь.

Говорят, что жених провел гостя к дому, который был выстроен нарочно для него, и пригласил войти внутрь. Пришелец попросил жениха войти первым, но тот наотрез отказался. В конце концов гость вошел в дом.

— Я отобью у вас охоту смеяться над мертвыми костями! — буркнул он.

Жених притворился, будто ничего не слыхал, попросил гостя подкрепиться, чем Бог послал, и не обижаться, что хозяину недосуг побыть с ним.

— Да зайди ты хоть на минутку! — попросил гость.

Жених опять решительно отказался.

— Ну, не хочешь сейчас посидеть со мной, зайди попозже меня проведать, — сказало привидение.

Но жених и от этого отказался, захлопнул дверь и запер ее на засов.

Потом он вернулся к гостям. Все сидели молча — приход необычного гостя расстроил беседу. Только невеста осталась весела. Вскоре гости разошлись и молодые легли спать. Утром жених хотел пойти взглянуть на вчерашнего гостя, но невеста сказала, что ему не следует идти туда одному, и они пошли вместе. Невеста первая открыла дверь. Гостя в доме не оказалось. Он вылил всю воду, а землю с тарелки рассыпал по полу.

— Так я и думала, — сказала она. — А войди ты первым да коснись этой земли хотя бы кончиком башмака, ты оказался бы во власти привидения и уже никогда не вернулся бы к людям. Мне же от этой земли вреда не будет. Сейчас я тут подмету и уберу.

А иные говорят, что привидение перед уходом подошло к двери свадебного зала, — а может, к спальне жениха и невесты, — и пропело:

— Благодарить не буду никого,

поскольку не отведал ничего,

кроме чистой водицы

и черной землицы.

После свадьбы привидение больше ни разу не навещало эту чету. Они жили долго и счастливо и очень любили друг друга.

(перевод Любови Горлиной)

Кувшин молока (Mjólkurkannan, JÁ III. 314)

Бьярни Йоунссон, известный по Лахсамири [Лосовевое Болото], где он жил в конце своей жизни и умер в возрасте восемьдесяти лет, сперва жил на хуторе Драбластадир [Двор Простокваши] в Ньоускадале. Его жену звали Хельга.

Как-то раз в летнюю пору в Драбластадир явился некий путешественник, знакомый супругам, и застал Хельгу за доением. Она была гостеприимная женщина и предложила этому человеку угощение, но он отказался и сказал, что не может задерживать своё путешествие. Хельга принесла молока в кувшине и предложила ему пить, но он не захотел и сказал, что выпьет его, когда пойдёт обратно, затем попрощался с ней и пошёл своей дорогой.

Он направлялся на восток, но утонул в реке Ньоускау. Тело нашли и похоронили в Драбластадире.

На следующую после похорон ночь женщине приснилось, что он пришёл к ней и попросил у неё молока; она не придала сну никакого значения. Но вторую ночь ей снова приснился этот человек, он жадно требовал молока и теперь был весьма груб.

Женщина оказалась в затруднении, но ей пришло на ум вот что: она наполнила кувшин, тот самый, который она приносила ему ранее, свежим молоком, отнесла его на кладбище и вылила молоко на могилу этого человека. После этого он ей не снился.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Мёртвая старуха ест варенец (Kerlingin sem át draflann dauð, JÁ III. 314–315)

Супруги по имени Сигурд и Гуннхильд жили на Сельтьярнарнесе (ни их отчеств, ни названия хутора я не узнал) на рубеже XIX века. Тот хутор делили между собой две семьи. У Сигурда и Гуннхильд была на попечении нищая старуха, которая должна была жить у обоих соседей по очереди. Но когда она прожила положенный срок у Гуннхильд с супругом, их сосед не захотел брать её к себе и выгнал со скандалом. От этого старуха захворала; это врезалось всем в память. Сигурд и Гуннхильд взяли старуху к себе и пообещали, что не дадут её в обиду. У супругов была рыжая тёлка, которая вскоре должна была отелиться. Старуха часто говорила, что ей просто страсть как хочется попробовать первое молоко Рыжухи. День ото дня старуха всё слабела, и в конце концов немощь свела еёе в могилу.

Это было в начале зимы, как раз в то время, когда тёлка вот-вот должна была отелиться. На закате дня старуха умерла. Зажгли свет, её положили на постель и закрыли ей глаза, нос и рот. Через некоторое время старуха садится и начинает шарить над собой и на полке. Сигурд подбежал к ней, повалил обратно и спрашивает: «Что тебе, чёрт возьми, надо?!». Через некоторое время она опять садится и опять начинает шарить вокруг себя. Сигурд снова повалил её обратно, не более любезно, чем в первый раз: он был грубиян и притом силач. В это время Гуннхильд решила взять у тёлки немного молока и сварить его. Пока старуха лежала больная, она часто говорила: «Гуннхильд, только бы мне не умереть раньше, чем твоя Рыжуха отелится!» Пока Гуннхильд варила молоко, старуха опять села и начала шарить вокруг себя. В этот миг Гуннхильд вошла с деревянным сосудом на две марки