Исландские сказки - [187]

бросает души он в костёр.

(перевод Тимофея Ермолаева)

B. О священниках и церковных делах (Um klerka og kirkjulega hluti)

«Горек ты ныне, господь мой» („Beiskur ertu nú, drottinn minn“, JÁ II. 493)

Однажды некая старуха пришла причащаться. Священник старуху недолюбливал и утверждал, что сделал это шутки ради, но некоторые говорят, что он сделал так по неосторожности: он дал старухе в чаше водку. Но старуха ничуть не удивилась и сказала то, что позднее стало присловьем:

— Горек[144] ты ныне, господь мой!

Старуха подумала, что из-за её грехов вино для причастия оказалось таким горьким.

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Плохой сон часто снится по пустякам» („Oft er ljótur draumur fyrir litlu efni“, JÁ II. 496)

Однажды старуха проснулась в своей постели рядом с мужем вся в слезах. Старик попытался утешить её и спросил, что её встревожило. Старуха сказала, что ей приснился ужасно плохой сон.

— Что тебе снилось, бедняжка? — спросил старик.

— Не напоминай об этом! — сказала старуха и зарыдала. — Мне снилось, что бог собирается забрать меня к себе.

Тогда старик сказал:

— Не принимай это так близко к сердцу: плохой сон часто снится по пустякам.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Пьяница в аду (Drykkjurúturinn í helvíti, JÁ II. 496–497)

Однажды у двух людей было много работы в кузнице. К вечеру на этот хутор явился какой-то пьяный человек. Он был в таком плохом состоянии, что, уснув, свалился с лошади в лужу во дворе.

Кузнецы подняли его, занесли в кузницу и положили на кучу угля. Он спал там, пока не стемнело. А в то время, когда кузнецы прекратили работу, но ещё не затушили огонь, пьяница начал приходить в себя.

Они зашли за угол и притаились. Пьяница ощупал всё вокруг себя, нашёл под собой уголь и увидел гаснущий жар в печи. Он решил, что умер и проснулся в аду.

Он приподнялся на локте и некоторое время прислушивался. Ничего не услышав, он рассердился и громко закричал:

— Неужели из всех чертей, которые здесь собрались, никто не поднесёт мне рюмочку?

Тут кузнецы дали о себе знать, и так заканчивается эта история.

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Ни сам Бог, да и я — вряд ли» („Ekki Guð sjálfur og ég varla sjálfur“, JÁ V. 341)

Некий священник спросил детей, когда произойдёт Страшный суд. Все дети промолчали. Тогда священник сказал:

— Нельзя ожидать, что вы знаете это, дети, ибо этого не знает ни один человек, этого не знают ни Божьи ангелы, ни сам Бог, да и я — вряд ли.

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Никуда не ходи, малыш Лауви!» („Farðu hvorugt, Láfi litli“, JÁ V. 346)

Некий священник явился с визитом на хутор. Об этом хуторе мало что можно рассказать, однако упоминается о женщине и её сыне, которого звали Оулавом. Священник начал расспрашивать мальчика, а тот оказался очень невежественен и мало на что смог ответить. Напоследок священник спросил его, предпочёл бы тот отправится на небеса или же в ад. Оулав, как и прежде, замялся с ответом, но его мать вмешалась в беседу и сказала:

— Сиди тихо на своём месте и никуда не ходи, малыш Лауви!

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Сиди тихо и никуда не ходи!» („Sittu kjur og farðu hvorugt“, JÁ V. 346)

Однажды некий священник спрашивал детей по катехизису. Среди детей был мальчик по имени Йоун; у него была пожилая мать, которая тоже находилась в церкви. Когда настала очередь этого мальчика, священник спросил у него, хочет ли он попасть на небеса или в ад, но мальчик медлил с ответом. Тогда его мать, сидевшая далеко в церкви, закричала:

— Сиди тихо, малыш Йоун, и никуда не ходи!

(перевод Тимофея Ермолаева)

Прощение (Fyrirgefning, JÁ V. 354)

Жила когда-то в Лаутрастрёнде некая старуха. У неё было веретено, на котором она пряла пряжу. Мужчина, проживавший в доме, задел веретено рукой и нечаянно сломал его. Старуха разгневалась на мужчину из-за поломки, а он смиренно попросил у неё прощения. Старуха наотрез отказалась прощать его и сказала:

— Раз я не простила того, кого должна была простить, то прощу ли я тебя, плут?

— Кто же тот, — спросил мужчина, — которого ты должна была простить?

— А это бог мой всемогущий, — ответила старуха.

(перевод Тимофея Ермолаева)

«Вздыхать бесполезно» („Ekki dugir að dæsa“, JÁ V. 355)

Как-то раз священник исповедовал старуху. Это было в те времена, когда признание грехов делалось путём их перечисления. По долгу службы священник спросил старуху о её грехах и предупредил о чистосердечном признании. Старуха начала перечислять грехи и всё никак не останавливалась. В её рассказе имелось много непристойного, так что священник был поражён и стал молча вздыхать из-за того, как много и сколь ужасные грехи совершила эта старуха. Заметив это, она сказала:

— Вздыхать бесполезно, чёртов священник, до самых больших грехов я ещё не дошла.

(перевод Тимофея Ермолаева)

В прошлом году не заплатили (Illa borgað í fyrra, JÁ V. 361)

Некий священник послал своего работника воскресным утром к бонду, которого звали Давид, с тем, чтобы попросить продать ему масла. Парень отправился в путь и вернулся днём. Тогда богослужение в церкви было в самом разгаре, и он подошёл к скамье у двери и сел там. Священник произносил проповедь на кафедре. Случилось так, что едва тот уселся, священник по теме своей проповеди произнёс: