Ислам. образ жизни и стиль мышления - [86]

Лишь на рубеже XIX — XX веков реалистически мыслящие мусульманские идеологи стали приходить к пониманию того, что некоторые исламские запреты мешают общественному прогрессу. В Египте в самом конце XIX века главный муфтий этой страны Мухаммед Абдо пытался приспособить ислам к требованиям новой, буржуазной, эпохи. В своей фетве 1899 года он обосновал допустимость процентного кредита — разрешил вкладывать деньги в банк и получать проценты с капитала. Как считают многие историки, это было началом реформации в исламе, которая свелась в основном к отдельным реформам в области шариата. Снова оправдалось обобщающее высказывание К. Маркса о том, что «всякий раз, когда развитие промышленности и торговли создавало новые формы общения... право вынуждено было их санкционировать как новые виды приобретения собственности»[66]. Однако, даже если не считать того, что все эти реформы мусульманского права имели половинчатый характер, они начались слишком поздно — когда мусульманские страны уже были закабалены западным капиталом.

В Османской империи реформация шариата началась лишь после младотурецкой революции 1908 — 1909 годов, в Иране — после революции 1905 — 1911 годов. Полной же реформации в исламе, как это произошло в христианстве в XVI веке, так и не было. И до сих пор единственной мусульманской страной, где нормы шариата полностью исключены из юридической практики, является Турция. Здесь после кемалистской революции 1918 — 1924 годов ислам не только отделен от государственных дел, но и введено западноевропейское право: турки поступили в этом отношении довольно просто — они перевели на турецкий язык гражданский кодекс Швейцарии и уголовный кодекс Италии и сделали их, с небольшими поправками, основой современного турецкого права.

Сторонники мусульманского ригоризма выступают против лихвы и в наши дни. Но их практические дела терпят крах. Так, в Пакистане был создан мусульманский беспроцентный банк, но он лопнул через пять лет. Потерпели неудачу аналогичные попытки и в Индонезии. Тогда мусульманские идеологи нашли выход в том, что стали оформлять кредит как торговую сделку ( Аллах разрешил торговлю!), то есть применять тот же обходной маневр, что и подпольные ростовщики-мусульмане. Такая операция, в которой обычно участвует несколько партнеров, получила название «мушарака» (партнерство,соучастие).

Она стала ныне одним из принципов так называемой мусульманской экономики. Мушарака осуществляется несколькими методами: мурабаха (перепродажа) — прифинансировании исламскими банками внешнеторговых операций; мудараба (взаимное преумножение) — при операциях с ценными бумагами; муфавада (взаимодоверие) и кирад (взаимоодолжение) — при кредитовании. При этом проценты, получаемые с капитала, рассматриваются как торговая прибыль.

Мусульманское вероучение тормозило общественный прогресс еще по одной причине — оно пронизано духом фатализма. Кисмат (рок), кадар (предопределение), таваккуль (упование на судьбу) — вот во что верит мусульманин гораздо больше, чем адепт какой-либо иной религии. Судьба каждого человека, по учению ислама, предопределена Аллахом заранее, «запечатлена на лбу» со дня рождения. Жизненный путь, время и причина смерти установлены раз и навсегда. Да и само слово «ислам» значит «покорность» — покорность богу, судьбе, покорное следование предписанному свыше. Даже сказки «Тысячи и одной ночи», сюжеты которых были почерпнуты в основном из фольклора и мифологии покоренных арабами народов, оказались пронизанными мусульманским фатализмом. Редко встретишь в них изречение, побуждающее к действию. Зато очень часты высказывания такого рода: «Зачем разум и мудрейшим из мудрых? Ведь все уже определено заранее Всемогущим»; «Счастье и благосостояние наперед предуказаны: так, в одной стране изобилие, в другой — бедность»; «Одна птица облетает всю Землю с Востока до Запада, а другой, бескрылой, назначено передвигаться лишь понизу»; «Хвала моему Господу! Он одаряет одного и отказывает другому. Один ловит рыбу, другой ее ест». Видимо, справедливо считают этнопсихологи, что мусульманский фатализм нанес вред экономике, подрывая предприимчивость, глуша инициативу. Отрицательное отношение к инициативе, личному риску, вообще ко всем формам проявления индивидуализма создавало в мусульманском обществе обстановку, которая формировала особый социально-психологический тип личности. Такой человек совершенно не склонен был проявлять свои индивидуальные качества и стремления, в том числе личную ответственность, инициативу, желание рискнуть. Европейских путешественников всегда поражала инертность жителей мусульманского Востока, отсутствие у них духа предпринимательства. Им было свойственно стремление избежать открытой конкурентной борьбы и личного риска, даже нежелание материального благосостояния. Уже упомянутый российский капитан писал: «Народ к снисканию богатства не ищет способов»[67].

В противоположность этим мусульманским мировоззренческим принципам многие христианские вероисповедания, возникшие в XVI веке после Реформации, проповедовали идеал человека-деятеля. Особенно прямолинейно проявился буржуазный дух в кальвинизме, который видит божественное предписание человеку в деятельности, направленной не только на благо общества, но и на приобретение и приумножение личного богатства, частной собственности. Кстати, реформатор ислама Мухаммад Абдо выступил против фатализма, признал за человеком свободу воли, но все же в рамках предопределения.