«Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма - [39]

В татарском мусульманском мире с самого начала распространения суфизма актуализируется дискуссия о двух путях – шариате и тарикате, и об оппозиции юридический – мистический ислам. Так называемая антисуфийская литература зачастую создавалась и самими суфийскими шейхами в полемике с другими тарикатами. Критика суфизма и ишанизма занимала большое место в трудах татарских авторов. Особенно ярко это прослеживается у Габдрахима Утыз-Имяни (1754–1834), который сам был ярким представителем суфийской поэзии со свойственным ей обращением к аскетизму, призывами сторониться государства.

Многие традиции и обряды, связанные с почитанием суфийских шейхов-наставников, подвергались критике рядом татарских ученых и расценивались как бидгат – непозволительное новшество, привнесенное в религию. Отражение дискуссий, связанных с темой суфизма, можно наблюдать и по материалам татарской прессы начала ХХ в. Рядовые мусульмане того времени сталкивались с необходимостью понимания различных аспектов богослужебной практики при исполнении определенных религиозных традиций. Разворачивающиеся на страницах татарских газет и журналов богословские диспуты производили неизгладимое впечатление на обывателей и приобретали большую популярность. Так, в издаваемом Баруди журнале «Ад-дин ва-л-адаб» («Религия и нравственность») даже был создан специальный раздел «Баб ал-фатва» («Раздел фетв») для ответов на многочисленные письма в редакцию журнала. Читатели просили дать авторитетное богословско-правовое решение возникающих в татарской среде проблем, в том числе связанных с суфийскими практиками: коллективным исполнением громкого зикра, почитанием авторитетов, посещением могил, совершением жертвоприношения в определенных местах, называемых «изгеляр тавы» (гора святых), и др.^[380] Авторами фетв, публикуемых в журнале, как правило, выступали Галимджан Баруди, Шахар Шараф, Мухаммад Наджиб ат-Тунтари.

В книге «Джавами’ ал-калим шархи» («Комментарии к изречениям Пророка») Риза Фахретдин, будучи противником так называемого «народного ислама» с его культом святых, жестко критиковал языческие пережитки в ритуальных практиках мусульман. Он перечисляет некоторые, по его мнению, непозволительные нововведения: чтение Корана за деньги, чтение Корана у тела покойника до джаназа-намаза, подаяние за покойника («гур садкасы»), намазы в ночь Рагаиб и ночь Бара‘ат. Некоторые из этих традиций, пишет Риза Фахретдин, в свое время ввели Абу ат-Талиб ал-Макки и Абу Хамид ал-Газали, он называет их суфиями, которые «имеют мало знаний о хадисах и Сунне»^[381]. Посещение же могил с целью обращения к мертвым за помощью, по мнению Ризы Фахретдина, «может оказаться даже хуже, чем нововведение»^[382]. В книге «Ибн Таймийа» Риза Фахретдин называет суфизм «еретическим путем постижения религии и религиозных наук»^[383]. По его мнению, среди сторонников и противников суфизма «имеется множество проявляющих чрезмерность и переступающих границы». Вместе с тем, «нельзя отрицать, что среди них есть как очень хорошие и полезные люди, так и вредные и плохие»^[384].

Слово «ишан»^[385] в годы антирелигиозной пропаганды советского периода имело либо пренебрежительные, либо негативные коннотации. Попытки воссоздания суфийской традиции в форме ишанизма, воплощения таких нелегальных практик, как паломничество к так называемым святым местам (зийарат), получали однозначно негативную оценку и были предметом яростной критики со стороны чиновников и советской интеллигенции. Впоследствии, как пишет российский историк Ю. Н. Гусева, «ввиду мощного силового влияния извне и объективных обстоятельств (естественной смены поколений, доминирования секулярного светского мышления в сознании значительной части населения Средней Волги), к началу 1970‐х гг. масштабы и степень влияния суфизма будут незначительными»^[386].

Возвращение суфизма в религиозную жизнь мусульман Татарстана в конце XX – начале XXI в.

Несмотря на то что суфии в определенные эпохи выступали как оппозиционная по отношению к официальному исламу сила, суфизм был и остается востребованным среди верующих. В большей степени это характерно для Северного Кавказа, где традиции и институциональные формы суфизма не были утрачены, в отличие от Волго-Уральского региона, где традиция преемственности суфийского знания была прервана в советский период. В последние десятилетия, пройдя через определенные идейные и институционные трансформации, суфизм вновь возвращается в религиозную жизнь мусульман Волго-Уральского региона.

В современном Татарстане через «конструирование образов прошлого» наблюдается «обращение к великим именам татарского суфизма»^[387]. Проводятся конференции, издаются образцы суфийской поэзии и дидактических произведений местных суфийских авторов и авторитетов – таких, как Зайнулла Расулев, Мухаммад-Закир Чистави^[388], Таджеддин Ялчыгул, Абу ан-Наср ал-Курсави, Габдрахим Утыз-Имяни, Ахмадзаки Сафиуллин^[389] и другие. В Казанском исламском университете^[390] преподается дисциплина «История суфизма», в Казанском федеральном университете – «Теория и практика суфизма»