Ислам и Запад - [77]

Шрифт
Интервал

Они собираются, скромные и благочестивые, но могущественные и сильные; не алчущие власти, но деятельные и исполненные энергии; покорные Божественной воле, но непоколебимые в трудностях и безжалостные к врагам.

Они собираются, твердо веруя в Загробную жизнь, но точно так же убежденные, что есть место под солнцем, которое они должны занимать в этой жизни.

Помнится, я частично изложил эти взгляды Его Величеству королю Сауду.

Его Величество согласился, сказав: «Воистину такова подлинная цель Паломничества».

Сказать по правде, я лично не могу представить себе никакого иного понимания.

Когда я созерцаю восемьдесят миллионов мусульман в Индонезии, пятьдесят миллионов в Китае, несколько миллионов в Малайе, Таиланде и Бирме, сто миллионов в Пакистане, почти сто миллионов на Ближнем Востоке, сорок миллионов в Советском Союзе и миллионы других в отдаленных и затерянных уголках земли, когда я размышляю о сотнях миллионов мусульман, спаянных в единое целое общей Верой, я все больше осознаю, какие потенциальные возможности таит в себе сотрудничество этих миллионов, сотрудничество, которое, не покушаясь, конечно, на их верность родным странам, обеспечит им и их братьям во исламе неограниченную власть».[127]

Под умелым и энергичным руководством Анвара Садата, назначенного генеральным секретарем, задуманный таким образом Исламский Конгресс служил, наряду с такими параллельными институтами, как Организация солидарности народов Азии и Африки и Лига арабских стран, полезным придатком египетской политики. Впрочем, именно это и послужило причиной его неуспеха. Как и все предыдущие попытки мусульманских правительств, финансируемый Египтом панисламизм был чересчур явно связан с государственными нуждами и не сумел вызвать повсюду надлежащий отклик.

С тех пор сформировалась неформальная ассоциация мусульманских правительств, согласованно выступавших по некоторым, хотя и не по всем, вопросам, представлявшим общий интерес, в Организации Объединенных Наций и других международных органах.

В 1969 году заинтересованные страны предприняли первые шаги к созданию постоянного межисламского органа. После нескольких встреч министров иностранных дел и глав мусульманских государств «Организация исламской конференции», вопрос о которой впервые обсуждался в 1971, была наконец сформирована на февральском саммите 1974 года в Лахоре. К 36 учредителям с тех пор добавились новые члены, прежде всего некоторые бывшие советские республики. ОИК, имеющая постоянную штаб-квартиру, Секретариат и ряд дочерних организаций, занимается в основном религиозными, культурными и экономическими вопросами, но на удивление мало влияет на политику или даже дипломатию.

Отсутствию у мусульманских правительств общей цели есть очевидные политические и дипломатические объяснения, но представляется, что постоянная слабость официального панисламизма имеет и более глубокие корни. Впервые полтора столетия халифата ислам и в самом деле был единым всемирным государством, но затем навсегда распался. Таким образом, хотя политический опыт и общая историческая память мусульман давали им чувство общего социального и культурного самоотождествления, они хранили традицию не единого исламского государства, а политического многообразия и, по большей части, соперничества и столкновений.

Попытки утвердить международный панисламизм принесли скромные результаты. Впрочем, они зашли куда дальше, чем любые сходные начинания внутри христианского мира, и время от времени имели дипломатические последствия, как, например, в том случае, когда арабские страны солидарно поддержали Пакистан против Индии при выборах в Совет Безопасности, и это несмотря на преданное бескорыстное служение Индии арабскому делу. Те же предпочтения можно видеть в поддержке мусульман на Филиппинах, в Эритрее и некоторых африканских государствах, когда те сталкивались с немусульманским большинством или правительством.

Но тут речь шла о сравнительно безобидных врагах. Когда речь заходила о положении мусульман в Советском Союзе, странах Восточной Европы и Китае, политика и даже комментарии становились куда более осмотрительными[128]. Осторожный подход к советско-исламским отношениям стал еще заметнее после вторжения в Афганистан. В конце 1979 года Советский Союз, который после серии подготовленных им переворотов уже занимал в Афганистане господствующее положение, решил, что для его поддержания необходима военная сила. Советские сухопутные войска и авиация начали полномасштабное вторжение в страну, в ходе которого нарушили международно признанную границу, арестовали и расстреляли правительство — которое, кстати говоря, сами в большой степени привели к власти — и, чтобы удержаться, прибегли к самым зверским репрессиям против гражданского населения Афганистана. Кажется, более явную агрессию трудно себе представить — но еще более явной была угроза, и реакция оказалось соответственно приглушенной. На Генеральной Ассамблее ООН, во время встреч неприсоединившихся стран и стран третьего мира и даже на исламских встречах на высшем уровне оказалось невозможным добиться открытого осуждения советской агрессии и оккупации. Самое большее, чего удавалось достичь, были мягко сформулированные упреки, избегавшие таких оскорбительных слов, как «агрессия» и «оккупация» (а по большей части и упоминания Советского Союза), и «требовавшие» или «призывавшие» к выводу «иностранных войск» из Афганистана. В дискуссиях, которые приводили к принятию подобных резолюций, самым примечательным было активные выступления Сирии, Южного Йемена, ООП, а иногда также Алжира и Ливии в поддержку Советского Союза. Панисламизм со своим мини-джихадом против мини-врага и исключительной осмотрительностью во всем остальном в качестве реальной силы в международной политике смотрелся не слишком убедительно.


Еще от автора Бернард Льюис
Евреи ислама

Книга Бернарда Льюиса (1916–2018) «Евреи ислама» полемизирует с двумя противоположными подходами к еврейской истории: ламентационным (вся история евреев — сплошная череда страданий, преследований и погромов) и идеализаторским (евреи были гармоничной составной частью общей политической, экономической, религиозной и культурной инфраструктуры стран их пребывания). Избегая крайностей как первого, так и второго подхода, Льюис, опираясь на исторические свидетельства и предлагая убедительные трактовки, создает широкую панораму истории евреев в исламском мире на протяжении полутора тысячелетий.


Ассасины. Средневековый орден тайных убийц

Ученый с мировым именем, специалист по истории ислама, Ближнего Востока и взаимоотношений между исламом и Западом, профессор Принстонского университета Бернард Льюис в настоящей книге прослеживает историю радикальной исламской секты, ассасинов, явившейся первой группировкой людей, которые начали использовать убийство в качестве политического оружия. Упрочившись в Иране и Сирии в XI и XII веках, они поставили перед собой цель – свергнуть существовавший суннитский порядок в исламе и заменить его своим собственным, терроризируя своих врагов страшными убийствами лидеров ислама и некоторых крестоносцев, из-за чего в Европе и стали известны их название и репутация. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Арабы в мировой истории. С доисламских времен до распада колониальной системы

В классическом исследовании Бернарда Льюиса, одного из ведущих историков-востоковедов мира, рассматривается само понятие «араб» и место арабского народа в мировой истории с доисламских времен до победы движения за независимость и суверенитет в середине XX столетия. Автор прослеживает зарождение ислама и сопровождавшие его политические, религиозные и общественные события, превратившие разрозненные арабские племена в исламскую империю, и анализирует внутренние и внешние факторы, сформировавшие современный арабский мир.


Рекомендуем почитать
Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.


Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)


Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.


Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века

В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.


Мусульманский этикет

Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.


Жизнь после смерти. 8 + 8

В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)


Путин: Логика власти

«Хуберт Зайпель имеет лучший доступ к Путину, чем любой другой западный журналист» («Spiegel»). В этом одно из принципиально важных достоинств книги – она написана на основе многочисленных личных встреч, бесед, совместных поездок Владимира Путина и немецкого тележурналиста. Свою главную задачу Зайпель видел не в том, чтобы создать ещё один «авторский» портрет российского президента, а в том, чтобы максимально точно и полно донести до немецкого читателя подлинные взгляды Владимира Путина и мотивы его решений.


Русское родноверие

Книга посвящена истории русского неоязычества от его зарождения до современности. Анализируются его корни, связанные с нарастанием социальной и межэтнической напряженности в СССР в 1970-1980-е гг.; обсуждается реакция на это радикальных русских националистов, нашедшая выражение в научной фантастике; прослеживаются особенности неоязыческих подходов в политической и религиозной сферах; дается характеристика неоязыческой идеологии и показываются ее проявления в политике, религии и искусстве. Рассматриваются портреты лидеров неоязычества и анализируется их путь к нему.


Памятные записки

В конце 1960-х годов, на пороге своего пятидесятилетия Давид Самойлов (1920–1990) обратился к прозе. Работа над заветной книгой продолжалась до смерти поэта. В «Памятных записках» воспоминания о детстве, отрочестве, юности, годах войны и страшном послевоенном семилетии органично соединились с размышлениями о новейшей истории, путях России и русской интеллигенции, судьбе и назначении литературы в ХХ веке. Среди героев книги «последние гении» (Николай Заболоцкий, Борис Пастернак, Анна Ахматова), старшие современники Самойлова (Мария Петровых, Илья Сельвинский, Леонид Мартынов), его ближайшие друзья-сверстники, погибшие на Великой Отечественной войне (Михаил Кульчицкий, Павел Коган) и выбравшие разные дороги во второй половине века (Борис Слуцкий, Николай Глазков, Сергей Наровчатов)