Искусство жить в эпоху неопределённости и перемен - [30]

Обычно мы постоянно проецируем свои предпочтения на то, что проявляется. Всё сопровождается нашими смешанными чувствами — личными предпочтениями, культурным багажом, а также огромным количеством шенпа. Но, как сказал Чогьям Трунгпа, «это вроде овсянки». Некоторые любят овсянку, некоторые — ненавидят. Несмотря на это, овсянка остаётся овсянкой.

Если мы зимой посмотрим на снег за окном, то увидим его цвет, увидим, как он падает, как опускается на землю, машины и деревья, как возникают сугробы разных форм. Увидим, как снежные кристаллы блестят на солнце, увидим сине-белые тени. Мы видим снег как снег, ничего к нему не добавляя. Но обычно мы видим снег иначе. Наш взгляд замутнён эмоциональными реакциями. Нам нравится или нам не нравится то, что мы видим. Это вызывает радость или грусть, тревогу или раздражение: ведь снег надо расчистить, а мы и так опаздываем на работу.

Смешанные чувства бывают разными. Если снег нам нравится, мы можем испытывать к нему привязанность, шенпа («Надеюсь, он не растает и мы покатаемся в выходные на лыжах»). Чувство «не нравится» может тоже сопровождаться шенпа, праведным негодованием: «Как этот снег посмел выпасть прямо в канун моей долгожданной вечеринки?» Снег может не нравиться нам без шенпа, без эмоциональной привязанности. Но, что бы мы ни чувствовали относительно снега, — он идёт, пробуждённая энергия проявляется так, как проявляется. Мы можем просто смотреть на снег без всей этой сюжетной линии.

Далее в стихе Чогьяма Трунгпы говорится:

«Хорошие или плохие, радостные или грустные, все мысли растворяются в пустоте, как след птицы в небе».

Что бы ни занимало наш ум — мысли об отмщении, об уклонении от налогов, план действий после завершения этой встречи, будь то мысли духовные, агрессивные, тревожные, весёлые, — всё, что происходит, является проявлением пустоты, проявлением просветлённого ума. Путь к непоколебимому благополучию лежит через состояние полного присутствия и открытости всем образам, звукам, мыслям — когда мы не сдаёмся, не прячемся и никогда не пытаемся усилить или ослабить переживаемое.

Конечно, это задача не из лёгких. Именно поэтому мы тренируемся, практикуя первые два обязательства: используем воздержание как защиту от вредных слов и действий и не закрываем ни перед кем наши сердце и ум. Нам нужна эта углублённая тренировка, чтобы прийти туда, где всё становится путём к пробуждению.

Основная тренировка в первых двух обязательствах подразумевает ослабление нашей тенденции сопровождать всё, что мы переживаем, ярлыками и предрассудками, взглядами и мнениями. Взяв третье обязательство, мы идём ещё дальше. Не то чтобы нам запрещалось иметь какое-то мнение насчёт овсянки или снега, дело не в этом. Мы просто не цепляемся за эти мнения. Мы «примеряем» их, играем с ними, как актёр или актриса во время спектакля. Мы танцуем с жизнью и когда она напоминает бурную вечеринку, когда всё пошло вразнос, и когда она чутка и нежна, как любовник или любовница. Мы работаем с тем, что есть, с собой такими, какие мы есть, прямо сейчас.

Это обязательство сводит нас с простотой жизни, с жизнью такой, какая она есть, без «накруток». Мы начинаем смотреть на свои взгляды и мнения — даже на очень «заряженные» эмоционально — как на свои взгляды и мнения, ни больше, ни меньше. Снег остаётся снегом. А овсянка — овсянкой, вне зависимости от того, хотим мы вычеркнуть её из меню до скончания времён или так её обожаем, что открываем ресторан здорового питания, где она входит в состав каждого блюда.

Вот ещё один пример: курение. Одни считают курение ужасным явлением, мировым злом. Другие любят курить и чувствуют себя оскорблёнными навязываемыми им ограничениями. Как бы то ни было, курение остаётся курением. Возможно, вы это читаете и сомневаетесь, что можете принять эту точку зрения — все знают, что курение разрушает здоровье, к тому же, существует 570-страничное исследование, посвящённое раку лёгких у курильщиков и последствиям пассивного курения. Но обратите внимание, как неистово вы отвергаете идею о том, что курение — это просто курение, или как неистово поддерживаете её. Само по себе курение может быть ни плохим, ни хорошим, но оно определённо вызывает много шенпа.

Все войны, вся ненависть, всё невежество в мире происходит от одержимости своим мнением, своими взглядами и суждениями. А по сути все эти мнения — всего лишь наша попытка избежать изначального беспокойства, свойственного человеку, беспокойства из-за того, что мы не можем обрести твёрдую почву под ногами, и потому держимся за свои жёсткие представления: «Это так, и не иначе!» — и презираем противоположные мнения. Но представьте, каким стал бы мир, если бы мы смогли посмотреть на наши «нравится» и «не нравится» просто как на «нравится» и «не нравится» и увидеть: то, что мы считаем истиной в последней инстанции, — всего лишь наша личная точка зре-ния.

Третье обязательство не касается будущего. Его сущность в том, чтобы всецело открыться происходящему прямо сейчас. То есть учиться на непосредственном опыте, ценить непосредственный опыт, сливаться с непосредственным опытом, не раскрашивать наши чувственные переживания концепциями, внутренним диалогом и трактовками. Когда мы ощущаем беспокойство, нам свойственно формировать очень яркие, категоричные суждения и привязываться к ним, чтобы избавиться от чувства неуверенности и раздражения. Но есть другой способ работать с беспокойством — оставаться в состоянии присутствия и освежить наше обязательство, укрепить нашу приверженность здравому смыслу. Это обязательство подразумевает углублённую тренировку в том, чтобы наблюдать за собой с безграничным сочувствием. Мы наблюдаем за собой, когда скатываемся в фиксированные суждения и представления, в жёсткую идентификацию и цепляемся за эго или жаждем, чтобы всё было «по-нашему», — делаем всё для того, чтобы спрятаться от основополагающей зыбкости человеческого бытия. Приняв третье обязательство, посредством доброты и предельной честности мы лучше узнаём самих себя. Это углубляет нашу дружбу с собой.