Искусство жить в эпоху неопределённости и перемен - [29]

Отношение, которое подразумевает третье обязательство, заключается в том, что мы живём в мире по сути хорошем, пробуждённом, и наша задача — осознать это. Проще говоря, практикуя на этом этапе, мы поворачиваемся лицом к своему опыту, во всей его полноте, ничего не исключая и никогда не отворачиваясь.

Сначала вы продолжаете жить согласно другим обязательствам. Практикуете внимательность, постоянно возвращаетесь в настоящий момент и к своим переживаниям: ступни на полу, колено болит, тёплая вода течёт по рукам, зимний воздух режет глаза, стук молотков, запах кофе.

Затем вы добавляете чувство глубокой признательности за каждый из этих уникальных и ценных моментов. Возможно, вам бы хотелось, чтобы рабочие перестали стучать, — это продолжается непрерывно, ежедневно, в течение месяца, и вас это достало. Но это пройдёт. И когда вы будете вспоминать это через год, вам покажется, что стук прекратился по щелчку пальцев. Стук молотков — это краткое, мимолётное переживание, и каждый удар — уникальный момент бытия. Вы больше никогда не услышите точно такого же звука.

Как бы вы ни были раздражены тем, что слышите, каждый звук заслуживает внимания. Если вы слушаете его с признательностью, он вытаскивает вас из маленького, замкнутого на себе мирка, где всегда есть только «я». При возникновении такой естественной связи с собой и миром у вас, возможно, начнутся первые встречи с пробуждением. Вы вдруг почувствуете себя так, будто находитесь в открытом, безграничном пространстве, полном воздуха. Как будто вышли из маленькой, тёмной, захламлённой палатки и обнаружили себя на краю Гранд-Каньона. Это место, где вы просто пребываете. Это не другой, вымышленный мир. Вы не вышли за пределы своей обыденной жизни. Совсем наоборот. Вы наконец-то встретились с ней на все 100 процентов, и она превратилась во врата, за которыми открывается то, что в традиции ваджраяны известно как «священный мир». Священный не в смысле его религиозной святости, а в том смысле, что он драгоценный, редкий, мимолётный, в основе своей подлинный и благой.

Некоторые стихи Чогьяма Трунгпы описывают, каков этот мир. Этот стих начинается с описания того, как выглядит вход в священный мир:

«Всё, что видят глаза, явственно нереально в пустоте, и всё же форма присутствует».

«Явственно нереально в пустоте» относится к обычному, повседневному миру, где нет концепций и определений, который ясно воспринимается во всём своём великолепии и при этом никогда не даётся в руки. Потом в стихе говорится: «...и всё же форма присутствует». Пустота и форма неразделимы. То, что мы видим, — наше восприятие обычных, не таких уж важных и значимых образов — это форма, проявление пустоты, пробуждённой энергии. С момента нашего пробуждения утром до момента засыпания и даже в наших снах что-то постоянно, непрерывно проявляется. У нас всегда есть возможность позволить воспринимаемому образу соединить нас с драгоценностью этого священного мира.

Пустота — это не вакуум, в котором ничего не происходит. Вся суть в том, что открытия основополагающей доброты — открытия пробуждённости, присутствия всего здесь и сейчас — не происходит, когда вы выходите за пределы обычной реальности. Оно происходит, когда мы начинаем ценить простые переживания, не создавая сценариев и заданной сюжетной линии. Когда видим красную машину с помятой дверью, чувствуем жар или холод, мягкость или жёсткость прикосновения, ощущаем вкус сливы или аромат палых листьев. Эти простые, непосредственные переживания и есть наша связь с основополагающей пробуждённостью, с основополагающей добротой, со священным миром. Лишь полностью прикоснувшись к нашему относительному опыту, мы открываем свежую, вневременную, истинную природу нашего мира.

Однажды, в начале 70-х, один ученик встал и потребовал, чтобы Чогьям Трунгпа объяснил ему, что такое просветление. Я навсегда запомнила его ответ. «Просветление, — сказал он, — это то же самое, что впервые услышать охотничий рожок или почувствовать запах табака». Такой взгляд стоит за учением о третьем обязательстве. Прячась от нашего опыта или пренебрегая им, мы упускаем шанс достичь просветления.

Далее в стихе говорится:

«Всё, что слышат уши, есть эхо пустоты, и в то же время — реально».

Слух, как и все ощущения, — это ворота в священный мир. Что бы мы ни слышали — это эхо, звук пустоты, пробуждённой энергии, которую нельзя «схватить», но можно услышать. Это также «ясная и чёткая речь гуру» — голос учителя. Когда кто-то говорит с нами, даже если нам не нравятся слова, это не просто чьё-то занудное нытьё. Это голос учителя, звук пустоты, проявление пробуждённой энергии. Если ворон за окном пронзает наш слух своим хриплым криком — это звук пробуждённой энергии, голос учителя, пробуждающий нас.

Мы не можем увидеть или услышать ничего такого, что не было бы проявлением просветлённой энергии, вратами в священный мир. Таков взгляд третьего обета. Мы обязуемся поддерживать этот взгляд, когда даём обет принимать мир таким, какой он есть. Мы даём обещание ценить себя и наш мир. Обещаем повернуться к нему лицом и никогда не отворачиваться.