Искусство жить (с)нами - [17]

Такой бред с ее стороны мимо ушей Я пропустить, но уж никак не мог.

— Кир, давай без… этого, по крайней мере, сейчас. Хорошо?

— Хорошо, как знаешь.

Кира даже вроде как будто обиделась, но потом как ни в чём не бывало, взяла мой член и начала интенсивно массировать его рукой.

— Приятно?

— Приятно…

— А сейчас будет ещё приятнее.

Она взяла мой член в рот и начал медленно водить губами туда-обратно, иногда нежно посасывая и полизывая. Это было приятно, очень приятно. Я на мгновение расслабился и чуть не кончил, слава Богам, что вовремя успел поймать себя на мысли.

— Подожди, подожди, Кир.

Я схватил её за плечи и махом уложил на спину. Одним движением стянул с неё трусы и всунул в горячее переполненное смазкой влагалище. Кира вцепилась своими руками мне в бока и до предела прижала к себе. Я начал двигаться, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Тут Я понял, что Я не хочу растягивать удовольствие, Я хочу кончить быстро, хочу, чтобы мне было приятно, очень приятно. Я вошёл как можно глубже, она сжала губы. Я подвигался ещё пару секунд и, высунув член, кончил ей на живот. В эту же секунду меня как будто обдало холодной водой. Мой разум очистился от всех мыслей и желаний. Чувство просветления стало единственным, что имеет смыл. Тут же Я подумал почти обо всём разом, ей Богу, если бы Я мог растянуть это чувство на целый день, Я бы написал несколько диссертаций по психологии и пару планов по революционному перевороту в России. Насколько всё-таки, наверное, гениальны кастраты, если конечно им дано испытывать это чувство на протяжении всей жизни.

Я посмотрел на Киру, и меня переполнило отвращение. Мне стала противна она, её тело, её белая грудь, влажное влагалище, пошлый взгляд. Почему? Не знаю. Наверное, потому что всё это шло в рознь с тем великим пост-оргазмическим чувством, которое Я испытывал мгновение назад. Я захотел встать и уйти прямо сейчас, прямо в эту секунду. Но вслед за презрением меня окатила другая, более тёплая волна жалости, мне стало жалко Киру. Эту девочку, которая лежит передо мной полностью голая, на вид тела шестнадцать-семнадцать, длинные русые волосы раскинуты по подушке. Она смотрит мне в глаза и глубоко дышит. Я слышу это глубокое дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я закрыл глаза и снова сунул ей. Она опять застонала. Началось движение. Я опять получал наслаждение в разных позах, но это наслаждение как-то постепенно скрылось за моими мыслями, ушло на второй план. Я занимался сексом и думал, какой бы фильм посмотреть, когда приду домой, что поем на завтрак, куда поставить новую статуэтку Ганеша. Очередной оргазм выбросил меня из размышлений. Я кончил ей внутрь.

— Ой, извини, Кир. Я просто увлёкся. — растерянно сказал Я, не вполне понимая, как так получилось.

— Да ничего страшного, ты главное доведи меня до оргазма и мы в расчете.

Тут меня окатила третья волна. Волна гордости. Заниматься сексом мне больше не хотелось, два оргазма для меня вполне достаточно, учитывая, что Я не такой уж сексимен и на звание альфа-самца никогда не рассчитывал. Но одна лишь мысль о том, что Я не могу довести девушку до оргазма, выводила меня из себя. А что, если об этом узнают мои знакомые, так Я ж им в глаза смотреть не смогу. Глупая, конечно, мысль, но в тот момент именно об этом Я и думал. Я схватил Киру за бёдра и не отпускал её, пока она не кончила.

Когда всё закончилось, мы легли спать. Кира положила свою голову на мою грудь и уснула. Мне же не спалось. И презрение, и жалость, и гордость — всё прошло. К Кире Я не чувствовал ничего, она была просто девушкой, которая сейчас спит у меня на груди. Наступила полная прострация. Я лежал и смотрел в пустой потолок, прислушиваясь то к своему сердцебиению, то к её дыханию. Мне сильно захотелось в квартиру, которую Я снимал неподалёку от университета.

Стараясь не разбудить Киру, Я аккуратно встал с кровати, оделся и вышел. Попрощавшись со всеми в общем зале, Я пошёл на улицу. Тёплая летняя ночь, относительно свежий Московский ветер и свет фонарей. Чувствовалась внутренняя пустота, но не та пустота, которая заставляет напиться, а та приятная пустота, которая даёт почву для глубоких размышлений, может быть, даже для написания стихов. Я сел на свой мотоцикл и поехал домой по яркой ночной Москве. Было так приятно ехать и думать, что есть мир, что есть Я. Думать над теми вопросами, у которых нет ответа, но которыми просто приятно забивать свои мысли.

Рубашка на рубашку

Следующие два дня Я не выходил на улицу. Не то чтобы меня что-то изнутри давило, или Я был обижен на прошедшую ночь в «Теме», просто мне захотелось посидеть дома, в одиночестве. Проснувшись, с утра, Я осознал, что за те пару тысяч лет, которые Я не убирался в квартире, во всех комнатах образовался ужасный бардак. Проживая жизнь в активном столичном режиме, как-то сам собой обучаешься не замечать такие мелочи, как грязь. Шагая быстрым шагом, она смешивается с окружающим тебя пейзажем. Но вот, стоит на мгновение остановиться, как ты осознаёшь, что ты тонешь в собственных отходах. Сама мысль об этом для меня оскорбительна. Меня несильно смущали пыль и мусор, Я просто любил во всём симметрию. Вся одежда должна висеть строго в ряд, все чашечки должны ровно умещаться на полку, и чтобы у каждой было своё законное место. Но память обо всей этой любви к порядку, к сожалению, приходила редко.