Искусство речи на суде - [57]
Живая основа процесса заключается в показаниях свидетелей и экспертов; в их словах загадка и разгадка дела. Поэтому наиглавнейшая, почти единственная заслуга сторон в ведении судебного следствия состоит в умении вести допрос. Повторяю, в нашем суде его нет, и никто не заботится о его развитии. Можно сказать, во-первых, что большая половина вопросов, задаваемых у нас в уголовном суде с присяжными заседателями, суть вопросы праздные; можно сказать, во-вторых, что из другой, меньшей половины большая часть состоит из вопросов, вызывающих неблагоприятные ответы для спрашивающих; и я утверждаю, в-третьих, что в большинстве этих последних случаев неблагоприятный ответ бывает заранее предрешен неудачным вопросом.
Все искусство наших обвинителей и защитников ограничивается выпиской показаний, данных свидетелями на предварительном следствии, скучными вопросами по этой указке и задорным требованием оглашения протокола ввиду "явного противоречия" при малейшей неточности или ошибке свидетеля или следователя.
Может быть, это преувеличение? Начнем с первого положения и будем терпеливы.
Мы в суде. Подсудимый обвиняется в краже верхнего платья из передней. Допрашивается кухарка потерпевшего. Защитник спрашивает:
– У вас квартира постоянно отперта бывает?
– Нет, заперта бывает.
– Кто же мог отворить подсудимому дверь?
– Не знаю.
– Когда входят в квартиру, то первая комната прихожая?
– Прихожая и кухня.
– Ваше пальто висело?
– Висело.
– На вешалке?
– Да.
– Какое пальто?
– Зимнее, ватное.
– Когда он вошел в квартиру, вас в передней не было?
– Нет, я была в кухне; хозяин был в передней.
– Хозяин увидал вошедшего из кухни или из другой комнаты?
– Не знаю.
– А вы были в кухне?
– Да, я была в кухне. Я вышла и увидала, что он стоит, хозяин его держит, а пальто на полу лежит.
– На ваших глазах он брал пальто?
– Его держали, а пальто лежало на полу; хозяин видел, как он бросил пальто.
– Пальто это осталось в ваших руках?
– Да.
– Оно и теперь у вас?
– Да.
– Так что он не воспользовался им?
– Нет.
– Он оправдывался? Он отрицал свою виновность?
– Нет.
Чтобы оценить все значение последнего вопроса, надо иметь в виду, что подсудимый на суде признал себя виновным.
– Так что он еще на месте сразу говорил, что не брал пальто?
– Да, он это говорил.
Другой пример.
Дворник обокрал хозяйский магазин. Происшествие было 22 ноября 1908 г.; дело слушается 23 июля 1909 г.
Допрашивается хозяин; защитник спрашивает:
– В каком месяце поступил к вам на службу Каблуков?
– В конце октября или начале ноября.
– Какого года?
– Того же года.
– Тысяча девятьсот восьмого или тысяча девятьсот девятого?
– Тысяча девятьсот восьмого.
– А какого числа совершена кража?
– Не помню точно; около двадцатого.
– А когда его взяли в сыскное отделение?
– Не помню точно; кажется, через день, около двадцатого.
– Значит, сколько времени он жил у вас?
– Около месяца.
– За какую плату?
– Двадцать пять рублей.
– А сколько вы ему заплатили?
– Не помню.
– Вы сказали на вопрос председателя: не 8 рублей, а несколько более; все 25 рублей или нет?
– Не помню.
– Вы сам хозяин; вы должны знать, сколько платите своим людям.
– Я не помню; я могу соврать; иногда даю деньги я, иногда старший дворник.
– Сколько дали вы, сколько старший дворник?
– Не помню; я этого не записывал; я могу соврать.
Защитник просит огласить показание свидетеля ввиду запамятования. Председатель заявляет, что в протоколе допроса те обстоятельства, о которых спрашивал защитник, не упоминаются.
Третий случай.
Потерпевший шел по лестнице большого петербургского дома. К нему подошел незнакомый человек, сорвал с него часы и вбежал в квартиру пятого этажа, где ютится по комнатам рабочая беднота. Прислуга видела, что кто-то вбежал в комнату, где спали несколько человек. Ограбленный пошел к старшему дворнику. Тот провел его наверх; они осмотрели спавших в первой комнате при свете лампы или спичек; ограбленный не узнал похитителя; дворник повел его в другие комнаты, и там виновного не нашли. По догадкам прислуги один из спавших в первой комнате был предан суду.
Допрашивается старший дворник. Можно думать, что он не проявил достаточного усердия при осмотре жильцов первой комнаты, по крайней мере таково мнение товарища прокурора. Он расспрашивает свидетеля о том, как показывали спавших ограбленному, как приподнимали их с постели, как поворачивали к нему их лица и т. п.; на все эти ответы свидетель, несмотря на видимое желание, ответить не может. Это не удовлетворяет обвинителя. Он уже с раздражением спрашивает:
– Почему ограбленный не мог узнать грабителя?
Так как на этот вопрос уже совсем невозможно ответить, то свидетель в недоумении молчит. Недовольному обвинителю это молчание кажется злонамеренным упорством. Он повторяет вопрос, повышая голос. Свидетель, наконец, произносит несколько неопределенных слов. Обвинитель с негодованием спрашивает:
– Для чего вы водили задержанного по другим номерам, зря будить людей?
Человека ограбили, он пожаловался дворнику, тот предъявляет ему всех жильцов квартиры, в которой скрылся похититель, и прокурор заявляет, что это делается зря. Что должны думать присяжные?
Книга, которая лежит перед вами, познакомит с историей гипноза, тайнами сознания и подсознания, видами внушения, методикой погружения в гипноз, углубления гипнотического состояния и выхода из транса.
Книга является первым в России историческим очерком трансперсонального проекта в российской культуре. Авторы книги, доктор психологических наук, профессор Владимир Козлов и кандидат философских наук Владимир Майков, проанализировали эволюцию трансперсональной идеи в контексте истории психологии, философии, антропологии и духовных традиций.Во втором томе исследуется русская трансперсональная традиция и выявляются общие характерные особенности трансперсональной парадигмы в России и трансперсонального мировоззрения нашего народа и великих российских мыслителей.
Осознаваемое сновидение есть сновидение, в котором спящий во время сна осознает, что видит сон. В таком сновидении спящий, достигая полной ясности сознания, с абсолютной уверенностью понимает, что все зримое и ощущаемое — сон, и эта необычная убежденность дает такой уровень свободы и личной силы, который недостижим в обычном сне. Эта книга уже является классическим произведением в области изучения сновидений и, наверное, еще долго будет оставаться одним из главных руководств для тех, кто следует по пути самопознания.
Жизнь – это наша марафонская дистанция. Если терять силы на стрессах и неприятностях, то едва ли мы доживем до достойного финиша. Успешный человек отличается от неуспешного не тем, что не падает, а тем, что умеет подниматься. Мудрый от обывателя отличается не тем, что не реагирует на стрессы и неприятности, а тем, что эта реакция скорее философская, чем злобная или страдальческая. Страхи, трудные люди, обиды, неуверенность, потери были и будут всегда. Вопрос только в том, управляют они нами или мы учимся управлять ими.Эта книга о том, как приобрести эти бесценные навыки.
Название этой книги говорит само за себя — «Как стать успешной стервой, которой все завидуют». Замечали ли вы, что «серую мышку» никто никогда стервой не назовет? А если женщина, наоборот, активно борется за «место под солнцем» и за свой «кусочек счастья» — пожалуйста, готов ярлык: стерва. Может быть, это слово имеет позитивный смысл?Автор полагает, что это безусловно так. Ведь основные черты характера стервы — самостоятельность, прагматичность, высокая адаптивность и беспощадность к себе. Стерва принимает важные решения сама, не перекладывая ответственность на чужие плечи.
Тебе не позволяли хотеть самому? Ты все время жил чужой волей, и поэтому ты сейчас уже не хочешь ничего? Ты разучился хотеть? Боишься выбирать и тебе уже проще жить, как все, и тихо все это ненавидеть?.. Но есть другое предложение: начинать жить снова, потому что сегодня – это не жизнь, а жить все равно хочется, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить полной грудью, со всей скоростью! Начинается такая жизнь непросто. Она начинается с детства, а детство – с игры в «Хочу» и «Не хочу». И протестов против того, что «Надо».Эта книга о том, как научиться видеть завтра и сделать свою жизнь радостной!