Искусство разрушения - [13]

Возможно, потому что он приближался к машине.

Соломон обнаружил ее, разыскивая более легкий путь сквозь разрушенный лабиринт лавовых труб; чем быстрее он сможет тайно переносить пищу из агро-подразделения, тем безопаснее будет для всех заинтересованных лиц. В этом был его план.

Вот только теперь, когда что-то пробудилось, никто не был в безопасности.

Канджучи был мертв, и Соломона мучила уверенность, что он не будет последним.

Он повернул налево в другой туннель. Стены здесь были вогнутыми, покосившимися. Они словно отражали его решимость. И в конце этого длинного, темного туннеля он уже мог видеть похожее на магму сияние машины. С чего вдруг проклятая штуковина начала светиться?

«Потому что ты нашел ее», — сказал он самому себе. — «Потому что ты пробудил ее».

Он выключил свой фонарь. Раскопки в подземных пещерах ослабили всю область, и трещина превратилась в раскол. Соломон поработал над отверстием, расширил его, прокладывая себе путь на другую сторону в надежде, что сможет найти короткий путь. Вместо этого он наткнулся на тайную погребальную камеру для… этого.

Соломон смотрел на нее: вмурованную в пол огромную прямоугольную панель, размером с экран кинотеатра, сделанную из того же сияющего золотого материала, что Канджучи и гриф. Она была вложена в гладкую поверхность древнего бассейна лавы. На ее поверхности, мерцая, как расплавленный металл, располагались причудливо высеченные средства управления. Странное, приглушенное мурлыканье, нечто среднее между журчанием водяного потока и гудением генератора звучало, словно дуновение свежести сквозь зловонный воздух. Словно бы панель каким-то образом была новой — не сотен, а то и тысяч лет стариной.

Ему следовало кому-то рассказать, конечно. Рассказать Финну, переложить эту проблему на него. Но Финн захотел бы, чтобы эту штуку изучили, туннели кишели бы экспертами и учеными, и хорошо, если б ему тогда удавалось раз в новолуние пронести Талибу банку бобов.

Его инструменты все еще были разбросаны по туннелю. Соломон поднял свою каску и отбойный молоток и уставился на безмятежно сияющую и гудящую золотую панель.

— Пора тебе вновь скрыться с глаз, — пробормотал он. Лишь несколько ударов молота, и он сможет обрушить крышу. Возможно, тогда все наладится.

Соломон глубоко вдохнул и выпустил ударную волну из молотка на потолок пещеры. Все помещение вокруг него сотряслось. Он рисковал обрушить крышу себе на голову не меньше, чем на панель, но выбора не было. Стиснув зубы, с колотящимся сердцем, он выстрелил вновь. На этот раз огромные куски древнего камня сорвались с потолка, осыпаясь на панель. Но они были не в состоянии заглушить источаемый ей мерцающий свет.

Ужасная волна неуверенности прокатилась внутри него, будто бы отзвук обрушения — не сработает, ты облажался — но он зашел слишком далеко, чтобы останавливаться. Он закусил губу и выстрелил вновь, почувствовав, как кости его подпрыгнули и задребезжали, когда с оглушительным треском потолок пещеры полностью разрушился. Обломки дождем посыпались вокруг него.

Соломон не был уверен, его ли это нервы не выдержали, или же разрушилось заклятье, наложенное на него машиной, но неожиданно он побежал по туннелю со всех ног, светя своим фонарем по искривленным стенам петляющего прохода, молясь, чтобы ударными волнами не отрезало ему единственный путь наружу.

Он бежал так быстро, что не заметил Адиэл, наблюдавшую за ним из самой густой тени, пальцами теребя бусины на своей шее.

Глава шестая

Роза последовала за Бэзелом сквозь вход в помещения роста. Пещера была прохладной и сухой, и пахла не очень хорошо. Он взял фонарь с крюка на стене рядом с проходом и включил луч тусклого красного света.

— Не хочу тревожить летучих мышей. — Объяснил он. — Они тут тысячами живут на потолке наверху.

— Ты водишь меня только по лучшим местам, верно? — Пока она говорила, ее нога стукнулась обо что-то. — Что это было? — Она отстранилась, сделала шаг назад и наступила на что-то еще. — Фу! И это. Дай мне фонарь! — Она выхватила фонарик из его руки и направила луч света вниз на пол пещеры. Маленькие золотые фигурки покрывали скользкий пол.

— О, Боже, — пробормотал Бэзел. — Помнишь, что я говорил о летучих мышах на потолке?

Она кивнула.

— Похоже, они совсем опустились. — Неожиданно одно из маленьких телец начало подергиваться. — Ой-ёй.

— Прямо как гриф. — Сказал Бэзел. — Они оживают! Давай-ка выбираться отсюда.

— Но ты сказал, их здесь тысячи. Если они начнут взлетать и пикировать на все подряд, у Доктора и Финна не будет ни малейшего шанса! — Роза похромала дальше в пещеру, но крошечные тельца покрывали пол густыми золотыми сугробами. — Доктор! — Крикнула она, ступая по телам. — Ты меня слышишь?

— Роза. — Закричал Бэзел, — что бы ни сделало это с летучими мышами, сделает то же и с нами, если мы ему позволим!

Зловещее попискивание и свист рассекаемого крыльями воздуха прорезали тьму.

— Доктор, ты там? — Не сдавалась Роза, чувствуя, как земля начала елозить и корчиться под ее ногами. Маленькая фигурка со свистом пронеслась над ее плечом, и она вздрогнула. — Доктор!

— Да! — Раздался его жизнерадостный крик. — Я здесь с Финном. Но мы уже выходим.