Искусство проклинать - [56]
— Значит, всё уладилось? — радуюсь я.
— Да, только что… Козырь, конечно, недоволен. Зато довольны все остальные. Сразу два десятка вполне довольных людей. Можно, оказывается, разумно поговорить, и всё уладить. Знаешь, Тина, я всегда рад, когда разум берёт верх над гонором…
Мы стояли в нескольких метрах от мясного павильона, и Маго аккуратно отвёл меня под локоть в сторону, чтобы дать дорогу грузчикам, перевозившим тяжёлую тележку. Его мальчики остались чуть в стороне… Тут я и увидела ствол с глушителем, медленно высунувшийся из узкого прохода между забором и мясницкой.
— Маго, атас!
Одновременно с диким боевым выкриком моей глупой боевой юности, от которого чеканное лицо Маго, обычно невозмутимое, стало изменяться, я с силой оттолкнула его в сторону, прямо на лотки с апельсинами, и бросилась под прилавок, стараясь увлечь его за собой. Его всё-таки достало в левое плечо, и он прижал ладонь к ране. Мальчики Маго кинулись к проходу, стреляя на бегу. С той стороны тоже продолжали стрелять. Послышалась короткая автоматная очередь.
Дан, подлетевший откуда-то сзади прилавка, вытащил меня из толпы и прислонил к железной пивной бочке, навалившись сверху. По бочке застучали пули и пиво полилось в пробитые отверстия, заливая мне лицо. Он только вздрогнул и всё. Не забился, не вскрикнул, — только вздрогнул и потяжелел. Автоматная пуля пробила ему сердце, вырвав из куртки куски кожи и глубоко вдавив их в тело. По рынку бегали, стреляли. Наверное, вокруг стоял страшный шум. Я ничего не слышала. Я закрыла ему глаза и подержала пальцами ещё тёплые веки.
Торговки вокруг визжали и плакали. Какая-то старая женщина, в потрёпанной цигейке, с ворохом пакетов в руках, говорила мне слова, вытирая слёзы с морщинистых щёк. Я не понимала слов. Я её не слышала. Я её не знала, не помнила. Я сидела в грязной пивной луже, набухающей кровью, и держала голову Дана на коленях, не понимая ни слова из того, что мне пытался внушить худой очкарик в несвежем белом халате. Дана забрали у меня и уложили на носилки, прикрыв какой-то серой рванью. Я встала, и, цепляясь за асфальт сломанным каблуком, пошла следом, не отрывая взгляда от потемневшего кровавого мазка на бледно-синих джинсах возле колена. Два черноволосых парня удержали меня возле машины и я, не сопротивляясь, смотрела, как носилки поставили в «Уазик». Принесли ещё одни носилки, тоже закрытые.
— Нет! Не делайте этого! Не смейте! Нет!
Маго, в продырявленной куртке внакидку поверх бинтов и пожелтевшим обрезавшимся лицом, обхватил меня здоровой рукой.
— Тина! Так надо, Тина! Пожалуйста, успокойся! Успокойся, Тина! Прошу тебя… Умоляю!
— Я спокойна, Маго. Ты же видишь, я совершенно спокойна… — ответила я, не узнавая и не слыша собственного голоса: Я не хочу, чтобы на него ставили носилки. И пусть уберут эту грязную тряпку с его лица.
Он что-то быстро и резко сказал, и всё стало как надо. Я поехала с Даном. Я всю дорогу смотрела на его лицо, такое белое и совершенно безжизненное, такое красивое… Неживое.
Мальчик умер. Он отдал мне всё, что имел! Свою душу, тело, любовь! Всё… А я его плохо любила. Я обдумывала свои обиды и планы безболезненного разрыва с ним, и он умер. Теперь никому не больно. У меня никогда не получалось любить, я этого не умею. Я больше не хотела ничем гореть… А он взял и умер. Он никогда больше не встанет на ноги и не улыбнётся. Никого не поцелует. Он не встретит девушку с ясным, открытым сердцем и не полюбит её. Никогда не станет отцом… ОН УМЕР!
Хорошие люди Богу тоже нужны… Подлейшая, нелепая, жестокая мысль. Хорошие люди нужны себе! Чтобы жить и быть счастливыми! Даже если это невозможно! Для него, кажется, не было ничего невозможного, а он умер. Умер!
Я нашла адрес Дана в подкладке его паспорта и дала телеграмму, ответ пришёл уже вечером. А потом они приехали. Два священника в чёрных монашеских одеждах и ещё один — очень смуглый, со светлыми глазами мужчина в обычном костюме. Они вошли в гостиную, поискав взглядом, перекрестились на мои коллекционные иконы, и я, предложив им сесть, рассказала, как умер Дан. Они сидели молча, без вопросов, внимательно вглядываясь в меня и как будто к чему-то прислушиваясь. Я потянула за цепочку крест на шее, но старший из них меня остановил.
— Нет, оставьте пока себе. Он распоряжался насчёт креста?
— Сказал не снимать никогда. Не расставаться. Но это раньше. У нас тогда случилась авария…
Я рассказала про аварию, и они снова выслушали всё без единого вопроса. Старший кивнул.
— Где он сейчас? — спросил другой, с внимательным, будто испытывающим взглядом.
— В морге. Я была там всю ночь… но вас нужно было встретить. У меня есть друг в поликлинике, он не оставит Дана одного.
Дальний родственник Ашота отвёз их к Дану, а я осталась ждать Маго. Он обещал подыскать для приезжих подходящий дом в городе. Однако они собирались читать над Даном беспрерывно. Я накрылась платком, и поехала в кладбищенскую часовню.
Священники, заменяя друг друга, читали всю ночь и им помогал наш батюшка, молодой, робкий, с высоким срывающимся голосом. Когда третий, в светской одежде, начал читать на греческом, я узнала некоторые из заученных молитв и стала шёпотом повторять. Старший из монахов, утвердительно кивнув, подозвал меня ближе. Я поддерживала всё, что помнила, глядя в нетронутое ещё тлением, лицо Дана. Я была в оцепенении и не чувствовала того, что происходит вокруг, не слышала разговоров, не различала лиц.
Он был плохим парнем… теперь он готов стать отцом. Декс Не припомню, чтобы я когда-либо был спокоен. Но потом жизнь, реальность, ад и моя природная сущность врезали мне поддых. Я понял, чего хочу. Ребенка. В тридцать девять лет я заболел детской лихорадкой, и это означало обладать женщиной, которую я всегда хотел, но знал, что она слишком хороша, чтобы быть не только моей, но и матерью моего ребенка. Ева Я всегда хотела Декса. Он источает собой силу и мощь мускулов. Он является воплощением того, что можно назвать — настоящий мужчина.
Всю старшую школу Хлою Уорд преследуют проблемы. В городе введен комендантский час – виновата Хлоя. Старшеклассникам запрещено приносить на территорию школы сотовые телефоны – виновата Хлоя. И самое ужасное не яйца в окно и размазанный кетчуп в школьном шкафчике, а глубокая и многолетняя симпатия к Эдриану Блэку… А ведь именно он и виноват во всех её бедах! Но, что, если сама Хлоя в какой-то момент времени стала настоящей бедой для привлекательного юноши? Только пока она об этом совершенно не догадывается.
Скоро Рождество. В самом сердце маленькой деревушки приютился маленький отель. Во время неожиданного снегопада он становится убежищем для шести человек. Мэри четыре года пыталась убедить своего босса Джека обратить на нее внимание, но до сих пор он видел в ней только хорошую помощницу. Изменит ли этот день что-то в их отношениях? Бридж и Люк пришли на встречу, чтобы обсудить развод. Но, внезапно оказавшись в ловушке погоды, они вспоминают всё то хорошее, что было между ними все эти годы… Чарли и Робин направлялись в роскошный отель в Шотландии, но случайная остановка вынуждает их задаться вопросом: а не найдут ли они то, что искали там, в этой маленькой гостинице на краю мира? Или, может быть, они обретут нечто большее?
Помогла подружке, называется! Сыграла Снегурку! Но кто ж знал, что Снегурочкой мне предстоит быть не на детском утреннике, а на корпоративе, ещё и в безобразно коротком платье? И что среди гостей будет мой шеф?! Даниил Сергеевич — богатый красавчик, мечта любой женщины. Вот только для меня он — враг и отвратительный босс. А я для него серая мышь, невесть как прижившаяся в столице. Нежелательная сотрудница, которую он мечтает уволить! Была. До корпоратива. Зато теперь у него на меня какие-то коварные планы… И, кажется, у меня не будет возможности отказать.
Деклан Уитмор привык бороться за желаемое, как на ринге, так и за его пределами. Отец часто говорил ему, что все стоящее в этой жизни просто так не достается. Деклану казалось, что он принимает этот девиз близко к сердцу, особенно когда в его жизни появилась Саванна. С острым, как бритва, язычком и нетерпимостью ко всякой ерунде, Саванна была полной противоположностью обычным предпочтениям Деклана, но он быстро понял, что ему никто не нужен, кроме нее. Деклан, однако, олицетворял все, от чего Саванне стоило держаться подальше.
Этого не должно было случиться. «Мы» не должны были произойти. Я и он… Наши постоянно пересекающиеся пути превратили немыслимое в неизбежное. Это было волшебно, волнующе, и наши жизни стали… жалкими, всё разрушилось. Сломалась я. Сломались мы. Я и он случились в прошлом. Всё остальное произойдёт потом, в будущем… Если вам не нравятся книги о не верности, то эта книга не для вас. Это история о неидеальных людях, которые принимают неидеальные решения. Полноценный роман, в котором нет неожиданных поворотов сюжета.